столом в имении Гончаровых Полотняный Завод обедал, еще будучи женихом Натали, Пушкин. Это так называемый стол-сороконожка длиной в пять с половиной метров. Когда он сдвинут, то за ним легко усаживаются 12 человек. Когда раздвинут — 40 персон. Сейчас этот стол занимает полкомнаты в небольшой типовой московской трешке, где живет семья архитекторов Семеновых-Прозоровских, состоящих с Армандами в близком родстве. За этим историческим столом, стоявшим до революции в одной из комнат дома в Пушкино, порой сиживала семейная компания из 40 человек. Внуков кормили отдельно — их в семье насчитывалось 45 душ. За столом у взрослых старые родители обычно молчали и слушали молодежь. О чем говорили? О несовершенствах человеческого общества. Предлагали свое видение переустройства. Инесса тогда еще не вникала в революционные теории.

— Саша, я собираюсь вести дневник наблюдений. — Инесса протянула мужу купленный в Москве альбом в бархатном переплете с золотой каймой. — Напиши мне что-нибудь на первой странице.

Александр Евгеньевич присел к письменному столу. Секунду подумал и сделал надпись:

«Что написать тебе? Я скажу, что люблю тебя, что ты моя жизнь, луч света, который сияет мне всегда и везде, да все это тебе и самой хорошо известно».

Инесса прочитала надпись и поцеловала мужа в щеку. По-товарищески. По-дружески. Прежде всего она видела в нем надежного друга. И с ним первым поделилась своими планами:

— Саша, давай построим у нас в Ельдигино школу. Я буду сама преподавать крестьянским детям. Мне хочется на практике применить свои познания в учительском деле. Ты пойми: скучно же просто так проводить жизнь, в одних только будничных хлопотах.

— Я должен это обдумать, Инес.

— О чем тут думать! Я уже присмотрела место, поехали, я тебе его покажу. Я готова ради этого отказаться от отдыха в Ницце. И продать свои драгоценности.

— В этом нет нужды. Я выделю деньги. Только ты уверена, что справишься?

— Я очень хочу обучить грамоте крестьянских детей. И, возможно, их матерей.

Александр в тот же день составил план действий. Прежде всего нужно было получить разрешение земства. Тут никакой проблемы не было. Школу построили к осени. Инесса посещала дома сельчан, одаривала деньгами, одеждой, необходимой утварью. Разговаривала с матерями, убеждала их учиться у нее грамоте вместе с детьми. Пока не начались занятия в школе, она часто ездила в Москву — закупать для школы книги, тетради, и все необходимое. Там она встречалась с Александром, когда у него заканчивались заседания в Московском земском собрании. Александр Евгеньевич был гласным по доверенности отца. Заседал во всевозможных комитетах с крупнейшими предпринимателями — с Морозовыми и Прохоровыми, Гучковыми и Рябушинскими, Абрикосовыми и Катуарами. Занимался благотворительностью. Инесса вместе с ним ходила навещать бедные семьи в московских трущобах. Увиденное приводило ее в бешенство.

Однажды после одной из таких инспекций они вернулись в Ельдигино с младенцем. Мальчишка родился на Хитровом рынке, родителям он не был нужен. Инесса настояла на том, чтобы они взяли ребенка к себе. Так появился Володя Афанасьев, которого Инесса и Александр воспитывали вместе со своими сыновьями. Но чем больше она делала, чем больше вникала в окружающую ее жизнь, тем сильнее понимала: косметическим ремонтом в России не обойдешься. Слишком сильное неравенство, слишком тяжелая жизнь у простого люда.

В своем дневнике Инесса записала: «Что за нищета в домах! Что за богатство в книгах!» Это богатство она очень хотела разделить не только с детьми крестьян, но и с рабочими фабрик своего свекра.

На фабрике Армандов ткали полушерстяные материи — гладкий и фасонный люстрин. Красили не только свои ткани, но и принимали заказы на покраску и отделку от других фабрик. Шерстяная и бумажная пряжа поступала из-за границы. На фабрике зимой работали 700 человек, в летний сезон — 500. Двести рабочих уходили в свои села на полевые работы.

Однажды Инесса услышала, как девушки-работницы пели, возвращаясь с работы:

Зима морозна настает, У фабричных сердце мрет. Ах постылый ты завод, Перепортил весь народ.

Она внутренне содрогнулась. Попросила мужа сводить ее на фабрику. Осмотрев красильное производство, Инесса была шокирована. За ужином она плакала.

— Саша, как люди могут работать в таких условиях? Сырые стены, возле окон мох и плесень, мокрые грязные полы! Ужас!

— Да, и я там тоже обучался делу. И мои братья. Чтобы понимать все тонкости. Инес, тебе не следовало туда идти. Это не для женских глаз, а для нас, мужчин, — нормальная работа. Днем хорошее освещение, вечером — газовые фонари. Паровое отопление. Главное следить, чтобы не нарушалась технология, тогда окраска тканей будет качественной. Я целыми днями так и бегаю вверх-вниз из конторы в мастерскую. А у вышивальщиц вообще хорошие условия, в холод помещение отапливается двумя голландскими печами. У ткачей каждый станок освещается газовым фонарем. Производство, что ты хочешь!

— Но работают не только мужчины! Работают дети! И молодые женщины!

— Инес, они рады, что у нас есть для них работа, поверь! И потом, разве ты не знаешь? На свадьбу каждая девушка получает приданое. Отрез на платье, комод, необходимую утварь. И вдобавок новобрачным предоставляют для венчания и гуляний наших лошадей! Вот что: как только буду свободен, покажу тебе, что мы построили для рабочих в Пушкино.

«Больница, аптека, школа, богадельня для одиноких рабочих», — перечислял построенные Армандами объекты сопровождавший Инессу младший брат Александра — Николай Евгеньевич. Он занимал в семейном деле пост директора фабрик. Выпускник естественного отделения физико-математического факультета Московского университета, он был еще и прекрасным администратором. За него недавно вышла замуж Инессина родная сестра Рене. Рассеянно слушая зятя, Инесса думала: интересно, как живется сестричке в селе Алешино после Парижа? Сама она не готова постоянно жить в сельской местности. Инесса — дитя города. Ей мало занятий, которые есть у жены местного фабриканта и помещика. Школа занимает много времени, но ей как воздух нужна городская среда. Там, в Москве, лекции, библиотеки, театры, консерватория. Там они с мужем бывают в гостях у Мамонтовых, где временами поет Шаляпин, где читает свои пьесы Чехов. Но у Саши не так часто выдается свободное время, чтобы ехать с ней в город. Когда он не занят делами, то любит поохотиться или провести время в