Она не сдержала глубокого вздоха.

— Такое ощущение, что ты сейчас пойдешь ко дну.

Голос Тревиса напугал ее так, что она подскочила и опрокинула стул.

Он выглядел прекрасно. Путешествие почти не отразилось на нем, а в глазах стоял яркий блеск.

— Тут словно чувствуется рука Джоли.

— Да. Рейф говорит, что он не привык к такому. — Черт. Она прикусила губу.

— Рейф.

— Он приехал за коробками и заглянул в домик, я его даже не видела. Мне не стоило его упоминать.

Самоуважение рассыпалось в пыль, и в глазах Имоджен показались слезы. Она напомнила себе, что именно поэтому и хорошо, что они расстались. Не потому, что он обвинил ее в измене, но потому, что рядом с ним она мгновенно чувствовала свое несовершенство.

— Что ты здесь делаешь?

— Хочу поговорить с тобой. Ты можешь сделать перерыв?

— Тревис. — Она едва справлялась с жизнью здесь, и если ее что и удерживало от самоубийства, так это то, что дети регулярно проведывали ее, а ей не хотелось, чтобы они стали свидетелями. Но выдержать еще один разговор с этим человеком?.. На этот раз он действительно мог убить ее. Она покачала головой.

— Я заслужил это. — В его голосе звучала боль. — Но я приехал сюда. Дай мне пять минут. Пожалуйста.

Она осмотрелась. Коттедж был не только неубранным, но и слишком маленьким, чтобы вместить его и ее чувства. Она не могла рисковать тем, чтобы сюда еще поместилась и память о нем. Не если она хотела жить и работать здесь.

— Снаружи. — Она прочистила горло и направилась к выходу. Каждый шаг словно приближал ее к разрыву сердца. — Мы пойдем на пляж.

Имоджен обулась и закрыла дверь.

— Почему ты не позвонил?

— Ты могла повесить трубку.

Возможно.

— Что‑то случилось?

— Да.

— Твой отец?

— Ты здесь, а я нет.

— Тревис…

— Я люблю тебя, Имоджен. Боже. Я не думал, что будет таким счастьем сказать эти слова. Я думаю, что любил тебя, еще когда мы поженились. Наверное, поэтому я женился на тебе.

Она в изумлении остановилась.

— Но ты…

— Отпустил тебя. Спал с другими. Я знаю. Я ненавижу себя, Имоджен. Ненавижу себя за это все. За то, что причинил тебе боль. Что назвал тебя своей единственной ошибкой. На самом деле ошибкой было отпустить тебя.

Она попыталась что‑то сказать, но прикрыла рот рукой. Да она и не знала, что сказать.

— Я не хочу влюбленности. И ненавижу себя за слезы, которые при этих словах подкатывают к глазам. Но я хочу, чтобы ты поняла, почему меня это пугает. Сомневаюсь, что ты спала с Рейфом — наоборот, уверен, что нет. Но если и да — я заслужил это. Я должен был быть верен тебе так, как ты была верна мне. Но будь ты с дюжиной мужчин, от этого ничего бы не поменялось. Как и от чего‑либо другого. Вот почему я не знаю, как справиться с этим, Имоджен. Ты могла изменить мне, и я не перестал бы любить тебя. Скорее всего, я бы остался женатым на тебе. Как я могу жить с тобой, когда у тебя такая власть надо мной?

Он взял ее за руки, в его глазах перемешивались смятение, сожаление и что‑то такое нежное, что хрупкая раковина, в которой она провела последние две недели, мгновенно треснула.

— Как я могу просить тебя о прощении? Как после двух разрывов могу убедить тебя, что ты должна дать мне еще один шанс?

Сердце билось так сильно, что ей было сложно говорить.

— Скажи еще раз, что любишь меня.

— Я нуждаюсь в тебе больше, чем могут выразить слова. «Люблю» — недостаточно. Раньше в отношениях я всегда позволял себя любить, но ты нужна мне по‑настоящему, Имоджен. Как воздух. Мне нужна любовь, которую ты могла мне дать. Я не восприму это как должное. Больше нет. Клянусь. — Он крепко держал ее за руки.

— О, Тревис.

Она хотела обнять его, но внезапно он опустился на одно колено. На его ладони лежали кольца.

Имоджен едва сдерживала рыдания; она закрыла глаза, не в силах поверить, что это не сон.

— На этот раз все будет по правилам. Публичная помолвка. Достойная свадьба со свидетелями нашей клятвы. Я хочу сказать миру, что ты моя, что я люблю тебя. Хочу, чтобы ты позволила мне позаботиться о тебе, потому что я хочу быть с тобой в здоровье и радости, Имоджен. Богатстве и бедности. Мы видели худшие проявления друг друга. На этот раз давай смотреть на лучшие. Дай мне свою руку. Пожалуйста.

Все было слишком идеально, он говорил слова, которые она хотела услышать. В которых нуждалась.

— Не могу поверить… — Она протянула руку, потому что даже если это сон, ей хотелось взять от него максимум.

— Поверь. Ты действительно достойна моей любви, Имоджен. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заслужить твою. — Он надел кольца и легко коснулся губами ее руки. — Я ждал возможности увидеть их на тебе… Не снимай их больше никогда. Обещай мне.

— Обещаю.

Он встал, и ее начала бить еще более сильная дрожь.

— Это правда?

— Да. Почувствуй это. — Тревис прижал ее окольцованную руку к своей груди, в которой гулко билось сердце. А потом они слились в поцелуе, и, как всегда, он был страстным, глубоким, со вкусом горячей крови и восторга и чем‑то более возвышенным. В объятиях друг друга они чувствовали желание — желание, которое нуждалось в физическом выражении, но еще больше — в соприкосновении душ.

— Нам надо вернуться в коттедж, — выдохнула Имоджен и вдруг нахмурилась. — А что по поводу моего контракта?

— Иногда нам придется расставаться. — В его голосе слышалась готовность терпеть. — Я буду приезжать к тебе так же часто, как и ты ко мне. Хочу, чтобы ты чувствовала себя той, кем на самом деле являешься. Равной мне. Моей любовью. Моим сердцем. Женщиной, с которой я хочу провести весь остаток своей жизни. Женщиной, которую я хочу видеть в своей жизни каждый день. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Тревис. Всегда любила.

— Знаю. Ты покорила меня этим. И я хочу дать тебе все, что нужно твоему сердцу.

— Ты уже дал…

Прошло два года

Кто‑то был в спальне и приближался к постели, но это была не Имоджен, которая уже уснула и прижималась к Тревису. Он тоже спал и все равно ощущал чье‑то присутствие. Да. Такой могла бы быть Имоджен в свои двенадцать — с двумя косичками, веснушками на носу, широкой улыбкой и выступающими зубами. В платье белого или кремового, а может, и вовсе такого же рыжего цвета, как ее брови и ресницы.

В полусне он думал, что у них с Имоджен может появиться дочка, которая будет похожа на нее, как две капли воды. Может быть, через несколько месяцев.