Мне ужасно жаль ее. Все, что она сделала, это попыталась помочь.

– Ты занимаешься более важными делами, – говорит ей старшая тетя и добавляет: – Нужно закончить с декором, прежде чем придут гости. Поторопись!

Она хлопает ладонями, и Сяолин весело вскакивает на ноги, возвращаясь к покраске.

Я благодарю старшую тетю и иду через кухню, изо всех сил стараясь выглядеть так, будто не тащу за собой холодильник с мертвым телом. Вторая тетя, мама и четвертая тетя идут впереди, и это хорошо, так как любое и всякое внимание сразу же притягивается к ним, а не ко мне. Четвертая тетя шикарно одета: розовый топ с блестками и ярко-бирюзовые брюки, – и от нее невозможно отвести взгляд.

А я, напротив, в своей полностью черной одежде, говорящей «Не смотрите на меня, я помощник фотографа». Если мне повезет, все будут считать меня сотрудником отеля всю дорогу до самой яхты.

К счастью, кухонный персонал так же занят, как и раньше. Никто не обращает на нас ни малейшего внимания, все заняты нарезкой и жаркой. Мы выходим из кухни, не услышав ни одного вопроса, и вздыхаем с облегчением.

В тихом коридоре наши шаги и лязг колес холодильника кажутся оглушительными. Ма оглядывается на меня:

– Мэдди, не так ты тянешь, надо вот так. – Она останавливается, поправляя меня, чтобы я выпрямилась. – Не сутулься, это плохая поза, ты повредишь спину.

– Вообще-то, – говорит вторая тетя, – я узнала из тайцзи, что это лучшая поза. – Она подходит ко мне и поправляет мою осанку, бормоча: – Колени немного согнуть, да.

Я неловко стою, слегка наклонившись вперед, с согнутыми коленями и странно сложенными руками между тетей и ма, пока они меня поправляют.

– Ох, нет, – говорит Ма. – Я занималась бальными танцами. И знаю, что такое хорошая осанка. Подними подбородок, Мэдди.

– Не думаю, что сейчас самое подходящее время для коррекции осанки Мэдди, – говорит четвертая тетя.

Я с благодарностью киваю:

– Четвертая тетя права. – Выражение лица у ма становится такое, как будто я нанесла удар ей прямо в сердце. – Но спасибо вам за помощь, ма и вторая тетя. Вы обе правы, моя спина перестала болеть.

Ма и вторая тетя самодовольно улыбаются и – слава богу – продолжают идти. Остаток пути до вестибюля мы проходим в относительном спокойствии и тишине, если не считать того, что ма бормочет про себя:

– Ах, больше никаких дешевых лилий.

В вестибюле гораздо оживленнее, чем когда мы только пришли. Приехали мамины подчиненные, одетые в свои фирменные ярко-красные с золотом рубашки, символизирующие цвета удачи в китайской культуре. С восторженным визгом ма бросается к ним, чтобы осмотреть все приготовления. Она работала над ними несколько недель, разрабатывая каждый центральный элемент и подставку, тщательно следила за исполнением. Теперь она сияет от гордости, когда открывает ящики, и ее рабочие достают самые сложные скульптуры и композиции из цветов, которые я когда-либо видела. Она раздает приказы – эту башню в бальный зал, эту вазу в комнату невесты – и уже собирается бежать отдавать больше распоряжений, но останавливается и поворачивается ко мне.

– Мэдди, я забыла про сама знаешь что, – говорит она, но я отмахиваюсь.

– Все в порядке, ма. У меня все под контролем.

– Хорошо. Ладно, будь осторожна.

Она сжимает мою руку и затем уходит, крикнув подчиненному, чтобы тот был осторожен с пионами.

Мне на телефон приходит сообщение.

Себ [09:51 AM]: Я здесь! Очень рано, но это то, что ты ожидаешь от лучшего в мире второго фотографа!

Мэдди [09:52 AM]: Отлично! Иди в номер жениха и начинай фотографировать.

Себ [09:53 AM]: Есть, босс.

К нам спешит администратор отеля.

– Простите, извините, вы парикмахер и визажист?

Вторая тетя кивает.

– Отлично, у меня инструкции, чтобы отвести вас в номер для новобрачных. Пожалуйста, следуйте за мной.

Вторая тетя смотрит на меня с озадаченным выражением лица:

– Ты справишься?

Я улыбаюсь ей:

– Иди. Со мной все будет хорошо.

– Хорошо, тогда иди первой. Будь осторожна.

С этим она уходит, а я остаюсь наедине с четвертой тетей. И с телом.

– Ты в порядке, тетушка?

Я даже не могу описать, как плохо себя чувствую из-за того, что втянула ее в это. Из всех моих тетушек я меньше всех близка с четвертой тетей. Может быть, это из-за ее постоянной вражды с мамой или потому, что она моя полная противоположность во всех отношениях. Чтобы это ни было, я всегда чувствовала себя немного неловко рядом с ней, а теперь мы должны вернуться в Сан-Габриэль Вэлли с мертвым телом. Это просто замеча-а-ательно. Я полностью согласна с этим планом.

– Для меня это слишком раннее время для подъема, – четвертая тетя вздыхает. – Я буду выглядеть такой изможденной на сегодняшнем выступлении.

– Ты? Изможденной? Да не может быть. – Я снова тяну холодильник и продолжаю идти. – Вы отлично выглядите, тетя. Очень гламурн… ох.

Снаружи, за пределами вестибюля, длинная извилистая дорожка, ведущая обратно к пирсу, усыпанная рыхлой галькой. У меня свело живот. Как, черт возьми, я собираюсь катить холодильник по этой дорожке? Зачем кому-то делать дорожку из гальки?! Это серьезный дизайнерский промах! Как же люди в инвалидных колясках, или родители с колясками, или люди, перевозящие трупы в гигантских холодильниках?

– Хотите, чтобы я вызвал для вас багги, мисс? – спрашивает администратор. Я вздрагиваю, и портье наклоняет голову к холодильнику. – Позвольте, я вызову для вас багги…

– Нет! Не нужно!

Он, смутившись, хмурится.

– Но…

– Меня укачивает, – говорит четвертая тетя. – Мы будем в порядке. Эта старая штука все равно пустая.

Мы широко улыбаемся администратору, пока он не уходит с озадаченным видом.

– И что теперь? – шепчу я четвертой тете.

– Используй бицепсы по назначению, – отвечает она, подталкивая конец холодильника. Он скатывается с гладкого мрамора на галечную дорожку.

Мы вздрагиваем от ужасного хрустящего звука, который он издает, когда я тяну, а четвертая тетя толкает его по дорожке.

– Не получается, – ворчу я спустя несколько секунд. – Люди будут удивляться, почему мы не поставили его на коляску.

Конечно, достаточно того, что люди обращают внимание, бросая странные взгляды в нашу сторону. Но это также может быть просто эффект, который часто создает четвертая тетя. Она буквально эквивалент павлина в человеческом облике.

– Тяни сильнее, – задыхается она, толкая холодильник.

Он издал хрустящий звук и едва сдвинулся на дюйм.

– Нам придется нести его.

Четвертая тетя не выглядит счастливой, но, поскольку у нас не остается выбора, я берусь за переднюю часть холодильника и поднимаю ее, и она делает то же самое с задней. Вместе мы