тихий стон. Наши взгляды прикованы к тому, с какой силой он заявляет на меня права самым интимным способом. Полностью погрузившись в меня, он прищуривается.

Ненавижу, что мне нравится, как ярко горят его глаза, стоит ему увидеть, как я на него реагирую. Ненавижу, что из глубин пытается вырваться на свободу голос, не желающий, чтобы это заканчивалось, и этот голос принадлежит мне, моей тьме, девушке внутри меня, которая никак не может насытиться этим порочным ублюдком.

Тобиас снова входит в меня, скользит ладонью по моему телу и сжимает мое горло.

– Кричи мое имя, – приказывает он сдержанным голосом. – Мы будем наслаждаться адом вместе.

Ощущения умопомрачительные – слишком развратные, слишком низменные. Их слишком много, и это подводит меня к краю пропасти. Его толчки становятся глубже, давление пальцев на моей шее меняется с каждым движением бедер.

Когда мне начинает не хватать воздуха из-за ускорившихся движений, я пытаюсь убрать его руку со своей шеи. Чем крепче он сжимает мое горло, тем сильнее растет мое желание.

– Кричи мое имя, – рычит он, входя в меня, а я хватаюсь за его руку, не в силах удержаться. Я балансирую на краю тьмы, когда Тобиас выходит и касается толстой головкой моих половых губ.

Я извиваюсь под ним, чувствуя, как горит низ живота от его отсутствия. Тобиас хотел сломать меня, промыть мозги, выжечь клеймо, выдрессировать так, чтобы мое тело жаждало его и только его.

Почему он не может довольствоваться тем, что уже забрал?

Тобиас снова вжимается в меня, его грудь дрожит от сдерживаемых стонов, а в хриплом голосе слышится превосходство.

– Кричи мое имя, Сесилия.

– Нет.

Он и так слишком многое у меня отнял. Уж в этом я ему не уступлю. Я не могу отдать этому мужчине то, чего он явно недостоин. Тобиас смотрит мне в лицо и видит правду, а затем входит в меня, и я выгибаюсь на кровати. Тело содрогается от удовольствия, и он наклоняется, чтобы завладеть моим ртом. Тобиас трахает меня языком, душит своим поцелуем, обхватив рукой горло. Это томительное, тягостное блаженство. Когда Тобиас отстраняется, его толчки становятся быстрее, и я снова приподнимаюсь, а он сжимает, перекрывая мне доступ к кислороду, и я взрываюсь от удовольствия. Тело уступает, и на меня накатывает волна экстаза. Как только он отпускает мою шею, я издаю стон, сотрясаясь от натиска, а потом расслабляюсь.

Дрожа от отголосков удовольствия, Тобиас переплетает наши руки и прижимает их по обе стороны от моей головы. Мы терзаем друг друга поцелуями, пока он яростно входит в меня. Шлепки кожи о кожу подводят меня к краю. Почувствовав, как я сжимаюсь на его члене в предвкушении очередного оргазма, Тобиас отрывается от моих губ. Я тянусь к нему, но он держит меня. Его взгляд прикован к моим губам. За секунду до того, как я снова кончаю, Тобиас отпускает мои руки и сгребает меня в объятия. Отрывает от матраса, закинув мои бедра на свои предплечья, переплетает наши руки, а пальцами впивается в плечи, пригвождая к себе. Через несколько толчков я впадаю в исступление, прикусив губу, сдерживая на языке его имя и кончая так сильно, что перед глазами все темнеет. Полностью удовлетворенная, обмякаю. Тобиас укладывает меня на кровать, обхватывает мой подбородок рукой и, заставив смотреть ему в глаза, толкается раз, другой, кончая.

Я вижу во взгляде Тобиаса непомерное удовольствие, когда он изливается в меня. Тобиас издает протяжный стон, его глаза закрываются, и он падает рядом на кровать.

Восстанавливая силы, он старается не касаться меня. Я поворачиваюсь и изучаю его, пока он, глубоко задумавшись, смотрит в потолок.

Проходит много времени, прежде чем я чувствую усталость и меня начинает клонить в сон. Некоторое время спустя я открываю глаза и вижу, как Тобиас за мной наблюдает.

Мгновение он смотрит на мое обнаженное тело, а потом отводит взгляд.

– Это была ошибка.

У меня вырывается язвительный смешок.

– Так ты считаешь, Тобиас? – Я качаю головой. – Будь честным и признай, что это случилось намеренно, как и первый раз. Если мне придется это признать, то и тебе тоже.

– Говоришь в точности как Шон. – Он оценивает выражение моего лица. – Тебе это доставляет удовольствие. – Я вижу в его глазах презрение. Тобиас ревнует или что-то вроде того. Это всего лишь ревность собственника, потому что не может быть, чтобы этот мужчина питал ко мне теплые чувства.

– Ты не имеешь права указывать мне, с кем спать.

– Я этого и не делаю. Ты не будешь трахаться ни с кем, кроме меня. Ты сама себе это доказала. И я не разделяю принципы своих братьев. – Женщины. Он не делится женщинами. Он предупреждающе смотрит. – Начиная с этой минуты настоятельно советую тебе не испытывать мое терпение.

– Дай-ка подумать над ответом. – Я делаю вид, будто раздумываю. – Пошел ты. Я тебе ничего не должна. И ты псих, если считаешь, что теперь, из-за случившегося, я буду выполнять твои приказы.

– Но ты будешь. – Его самоуверенная ухмылка бесит. Тобиас встает, чтобы одеться, а я снова ложусь, пока он натягивает боксеры.

– Уходи, я не хочу видеть тебя в своем доме.

Просунув руку в рукав футболки, он смотрит на меня.

– А какого черта ты решила, что я хочу тут остаться?

Тобиас поднимает брюки и застегивает ремень. Взъерошенные волосы падают ему на лоб и отвлекают. Его деловой костюм резко контрастирует с джинсами и футболками, которые мне привычнее видеть, и я на короткий миг задаюсь вопросом, что бы я предпочла при иных обстоятельствах.

Но я рада, что испытываю к Тобиасу только ненависть и влечение. Нежность в его глазах на мое признание меня только разозлила. Тобиас поставил себе задачу причинить мне боль. Он этого добился. Но в итоге дал мне силу оставаться неуязвимой к его обаянию.

– Tu me crains autant que tu me détestes[15].

Я прикладываю все усилия, чтобы поднатореть во французском, и, хотя плохо владею разговорным, мои навыки постепенно улучшаются.

Тобиас смотрит, как я лежу на кровати, и качает головой, продолжая застегивать рубашку.

– Jésus, toujours aussi délirante[16]. Я буду с тобой только так, как того захочу. И твой французский – полный отстой.

– И все же ты понимаешь меня. Мне удалось донести свою мысль. Ты мудак, Тобиас, во всех смыслах этого слова. Будь так любезен, закрой за собой дверь.

Повернувшись к нему спиной и накрыв обнаженное тело одеялом, я чувствую на себе его взгляд. Уходя, Тобиас оставляет дверь открытой.