Глоток и я погружаюсь в сладкую негу, что дарит обманчивое чувство блаженства. Глоток и мир перед глазами плывет яркими красками, дыхание замедляется, а рядом стоящая женщина начинает читать древние тексты, призывая мое душу следовать за ней.

Я стала сгустком чистой энергии, облетела вокруг своего тела и услышала призыв, что исходит от женщины. Но вдалеке раздавалась куда более манящая песня озера душ. Я потянулась к спокойной черной воде, но паутина слов Аниты встала на пути. Метания не принесли пользы, я только сильнее увязала в липких нитях.

Вот только когда женщина занесла руку со сверкающим кинжалом, чтобы разорвать связь тела с энергетической оболочкой, в комнату ворвался кровавый император Марины. Словно в подтверждение своей славы, его биомеханический костюм пропитался алой жидкостью из тел, тех кто посмел преградить ему путь.

Одним взмахом металлического крыла, он отрезал занесенную для удара руку женщины, вторым — отбросил ее прочь от моего ослабленного тела. Нити державшие меня рядом с Анитой лопнули, и я устремилась в синеву космоса. Впервые он блистал для меня своими красками. Озеро душ казалось прозрачным и чистым, манящем в свои тихие спокойные воды.

Боль резкая и пронзающая вернула меня толчком назад в тело. Надо мною нависал отец с испуганными, полными отчаяния глазами. Он прижал меня к себе, раскачивая, словно маленькую девочку, и поглаживая волосы.

Сладко-горький привкус амелиса на губах перебивал терпкий аромат антидота — веаленисткой сайганки. Ее сухие цветы полностью поглощают яд амелиса, но пыльца убивает гораздо быстрее голубого цветка со звезды Айрин.

— Иен мертв! — я захлебывалась слезами, не в состоянии ясно поведать о случившемся. Только сейчас придя в себя на ступенях у входа в родовой дом Анбас, я ощутила всю боль потери. Душу разрывала на части, а тело ломало в агонии.

— Он давно умер! — парировал Александр. Его недавний нежный порыв перечеркнула эта фраза, сказанная с нотками гнева. Возможно, отец таким образом пытался привести меня в чувства, но вызвал еще больший всплеск эмоций.

— Но он помогал мне! — я пыталась настаивать и рассказать отцу о произошедшем, но он не желал слушать. Императора интересовало только возвращение на Марину.

— Ты была совершенно одна, нет никаких следов пребывания посторонних рядом с тобою. — непреклонный, строгий и невозмутимый отец потянул меня за руку, пытаясь перехватить за талию. Я сопротивлялась, чувствуя необходимость самолично убедиться в словах Александра, поскольку была шокирована заявлением императора Марины, а больше тем, что впервые он не захотел узнать о том, что случилось.

— Хорошо, — сдался мужчина, — пошли!

Мы проследовали к той самой комнате, где стены должны почернеть от запекшейся крови. Но помещение сверкало своей чистотой и порядком. Я задрожала, не понимая как такое возможно. Нервно дергаясь, прошлась по комнате, отыскивая хоть малейший намек на существование Иена. Его не было. Грусть и одиночество пустой комнаты. Неужели Ан Брадос мне приснился. Я не желала верить в подобное. Кто-то играл моим разумом.

— Ты убедилась в смерти своего жениха? Или необходимо предоставить разлагающееся тело, — отец был жесток, он не выбирал слов.

Больше не будет слез. Я переживу горе внутри себя, потому что оно не волнует моего родителя.

Мы покидали дом безумной железной леди, не ведая что судьба готовит нам новую встречу.

Возле выхода из дома, нас ждала военная делегация, от которой отделился одетый в советники мужчина и томным приказным тоном сказал:

— Вы не можете покинуть Юму без разрешения императора.

Малик

На пороге родительского дома я услышал шум, напоминающий вибрацию. Такое предупреждение довольно часто раздавалось над родовыми домами, дабы уберечь лучшую часть населения от гибели. Но бесконечно обманный сигнал об надвигающейся опасности отучил бояться.

Юму защищал специальный энергетический купол, который являлся гарантом безопасности. При внешней атаке энергия пульсировала и шла рябью, создавая характерный шум. Но сейчас я мог наблюдать всполохи ярко-зеленого сияния, которое отвечало за сохранность самого купола. Изменение цвета не самый хороший знак. Значит, императору Марины надоело ждать ответа от Виктора и он перешел к решительным действиям.

Локальный прорыв не нанесет особого урона всей планете, но вымотает нервы императорской стражи с инженерной службой, которой придется восстанавливать поврежденный участок. Есть еще один маленький нюанс, если дыру не залатать в течение девятнадцати часов, то она начнет разрастаться.

Небо переливалось то всеми оттенками зеленого, то снова становилось красно-фиолетовым. Время стремилось к вечернему закату. Я видел однажды что-то подобное на Земле, после дождя. Люди называли разноцветную полосу света радугой. Завораживающая красота.

Сорин встал рядом, прекрасно понимая кто виновник невероятного оттенка небес. Марианский император не любит долго ждать.

— Как думаешь, у нас много времени?

— Оно закончилось, как только Александр Дит нанес первый удар по куполу, — сделал я заключение. Внутри душу коробило, ломало от осознания своей беспомощности. Я прекрасно понимал, к чему ведет такое развитие событий. И мог только надеяться на благоразумие Виктора Лан Финреса.

Перед поместьем Аниты выстроился военный кордон нашего молодого императора. И не мудрено. Левая часть родового дома Анбас была полностью уничтожена, туда приземлился марианский корабль. Еще три облюбовали вековой сад, полностью уничтожив скульптуры с тысячелетней историей, которые привозили госпоже Анбас поклонники со всех концов вселенной. Ими она чрезмерно гордилась. Теперь красивые обломками устлана земля, вокруг родового дома.

На ступенях сидела София в объятиях собственного отца. Только сейчас я смог разглядеть насколько она похожа на родителя. Подойдя чуть ближе, я услышал крик девушки. Разобрать удалось только имя старшего брата Иена.

Александр Дит выглядел ужасно. Его механический костюм пропитался кровью, а белые крылья потрепались, часть перьев была выдрана с корнем, на пустых местах загустели черно-алые комки. Лицо белое, как накрахмаленные простыни, застыло маскою, ни единой эмоции я не мог разглядеть с разделяющего нас расстояния.

Офицер, рядом с которым я оказался, однозначно дал понять, что ни мое имя, ни должность советника не смогут переубедить его нарушить приказ: не пускать посторонних на место нападения марианцев.

Вдруг София поднялась. Я смог увидеть неприлично короткое платье. Оно скорее подошло бы Аните, чем принцессе. Цвет не красил, делая лицо более бледным. А кружева выглядели нелепо.

Девушка взяла под руку отца и они проследовали, вместе с парой мужчин в форме личной императорской охраны Марины, обратно в дом маленькой леди.

Боюсь, моя судьба решена. Сейчас я могу выиграть несколько минут, чтобы покинуть опасное место. Но ноги не позволяют телу сделать шаг. Где-то глубоко внутри себя, я продолжаю надеяться на ласковый взгляд Софии. Только он способен изменить сложившуюся ситуацию и дать мне шанс на спасение собственной жизни и чести родового дома.