Его шлем также был собран из затвердевшего «Голема». Но, в отличие от наших, являлся не одной гранатой, а скомпонованными вместе двумя. У каждой из них имелся свой детонатор и свои регулирующие взрыв примочки. Соответственно, и применять эту взрывчатку мы планировали иначе: для уничтожения не живой силы, а преград, которые могли возникнуть у нас на пути.

Как только мы начали бой, двери всех внутренних помещений мини-форта были перекрыты и заблокированы. Мудрая тактика. Барклай располагал большим количеством бойцов, чем мы, но его силы также были ограниченны. Вместо того чтобы бросить их в контратаку, он предпочел поберечь жизни телохранителей, чьи ряды и так поредели, и приказал им закрепиться на стратегических позициях. Пока мы не отключим тревогу и не дезактивируем периметр, нам не открыть ворота и не пропустить снаружи подмогу. Но нас было всего трое, а такими силами, с разумной точки зрения, нереально взять штурмом все здание. Да, нам повезло ошеломить хозяев бомбами и нахрапом отвоевать у них холл и коридоры. Однако теперь, когда они ушли в глухую оборону, шансов подобраться к пульту у нас, по их мнению, не было.

Коридор, ведущий от балкона к отрезанному стальной перегородкой ЦУПу, имел в длину около десяти метров. Слева и справа – по одной двери. Они тоже были закрыты, но выглядели вполне обычными, пластиковыми. В какой-то из комнат за ними располагалась казарма охранников, а в другой – их столовая и кают-компания. И нам, хочешь не хочешь, придется сначала осмотреть эти помещения. В них могли притаиться враги, которые ударят нам в спину, когда мы подойдем к двери ЦУПа закладывать взрывчатку.

Работающий на первом этаже Вектор начал штурм апартаментов, когда мы с Астатом вышибли последнюю дверь и ворвались во вторую комнату. В ней так же, как в той, что мы проверили до этого, оказалось пусто. Чего нельзя сказать об обиталище Дровосека. Едва громыхнул подорванный Вектором заряд, от которого «Ласточка» вновь содрогнулась, будто при землетрясении, как вслед за взрывом сразу раздались автоматные очереди и шипение включившейся системы пожаротушения.

Последняя не могла не включиться, поскольку «Голем» в обеих половинах шлема Вектора представлял собой не осколочную, а кумулятивную бомбу. Форсированный детонатор воспламенял за раз практически все взрывчатое вещество, а его мелкие остатки догорали в кумулятивной струе, усиливая и продляя ее горение. Подобная бомба прожигала в металлической плите десятисантиметровой толщины дыру площадью около квадратного метра. А поскольку аварийные перегородки в мини-форте были тоньше, проделанный Вектором вход наверняка оказался шире. И едва в убежище Барклая ворвался фонтан расплавленного металла, без автоматических огнетушителей там было уже не обойтись.

Судя по характеру канонады, в апартаментах, помимо Дровосека, засело двое или трое телохранителей; сколько конкретно, сказать нельзя, ибо барон также мог взять в руки оружие. Пули колотили изнутри по железной двери, но ответных выстрелов из ИПП – таким оружием располагал Вектор – до нас не доносилось. Впрочем, вряд ли он случайно погиб при взрыве или нарвался на первые ударившие в него из пробоины выстрелы. В данный момент Вектор, скорее всего, затаился и выжидал. Чего именно, знал лишь он сам. И раз уж он медлил, значит, этого требовали условия решаемого им тактического уравнения.

Никакой засады на нашем пути не обнаружилось. Иных дверей в обследованных нами комнатах не было, так что никто не мог незаметно зайти к нам в тыл. Самое время установить бомбу и прожечь себе проход в ЦУП, где, по всей вероятности, и сконцентрировались основные вражеские силы. От четырех до семи человек – примерно столько поджидало нас за толстой стальной перегородкой. Их атакованные внизу собратья уже предупредили охранников пульта, чтобы они надели дыхательные маски и опустили забрала шлемов. В отличие от просторных апартаментов, в тесном ЦУП высокотемпературная струя кумулятивной бомбы вмиг нагреет атмосферу до нескольких сотен градусов.

На то, чтобы установить взрывчатку, активировать детонатор и переждать взрыв в боковой комнате, требовалось не более десяти секунд. Однако, едва Астат приблизился к перегородке, собираясь прилепить к ней бомбу на магнитные кронштейны, как в его Мю-фоне и в моем переговорном устройстве раздался взволнованный крик Башки:

– Красный и Синий, берегитесь! Прямо над вами – всплеск электромагнитной активности! Возможно, там!..

Дальнейшие его слова я не разобрал из-за грохота, поскольку в этот момент позади нас с потолка обрушилась мраморная панель. Но виной тому был вовсе не учиненный нами перед этим в холле взрыв. Во-первых, потому что осколки гранат досюда не долетали. А во-вторых, причина, породившая у нас за спиной обвал, показалась нам на глаза еще до того, как обломки мрамора упали на пол.

Автоматическая пулеметная турель! Коварно замаскированная так, что ее наличие под потолочной облицовкой не выдавал ни малейший признак. И не только замаскированная, но до сего момента еще и отключенная. Работай она в дежурном режиме, Башка обнаружил бы ее при сканировании «Ласточки» по активированному электромагнитному контуру. Но Барклай нарочно запрятал турель на подступах к ЦУПу так, чтобы ее нельзя было раньше времени ни увидеть, ни рассекретить. Это была ловушка, загоняющая врага в тупик тогда, когда он убедится, что путь к цели чист, и приблизится к ней вплотную.

Я и Астат угодили в западню. Перед нами находилась закрытая стальная перегородка, и для вращающегося под потолком, спаренного импульсного пулемета мы не отличались от мишеней на огневом стенде. И если бы не Башка, у нас не было бы шансов уцелеть, поскольку адская машина открыла огонь сразу, как только выскочила из потолочного тайника. А так мы заполучили маленькую фору, которой, к великому сожалению, успел воспользоваться лишь я один…

Меня спасли не отменная реакция и ловкость, а чистая случайность. Я стоял позади минирующего дверь Астата, и в итоге эти разделявшие нас полтора метра решили, кто из нас выживет, а кто погибнет. Мы бросились к ближайшему укрытию – казарме – практически одновременно, сразу, как только услыхали предупреждение об угрозе. Я бежал впереди и, когда заговорил пулемет, уже нырял в казарменную дверь. В то время как приотставший напарник вдобавок запнулся за обломок мрамора. Если бы не эта мимолетная задержка, возможно, пулемет ударил бы в пол позади Астата, и он успел бы скрыться следом за мной в боковой комнате. Но, увы, когда он, споткнувшись, наклонился на бегу вперед, очередь угодила ему в спину, прошив его наискось от правой почки до левого плеча…

Астат рухнул ниц в шаге от двери. Бомба, которую он не успел закрепить, находилась у него в правой руке, но застывшему «Голему», как я уже упоминал, попадание пуль было не страшно. В отличие от Астата, коему они не дали ни малейшей пощады. Я понял, что стряслось, когда, ворвавшись в казарму, упав на пол и откатившись за оружейные стеллажи, обнаружил, что проделал свой маневр в одиночку. А лающий в коридоре пулемет лишил меня последней уверенности в том, что напарнику тоже повезет не угодить под пули.

Они же, изрешетив Астата и пол, принялись затем дырявить стену, отделяющую коридор от казармы. Наверняка видеокамера на турели зафиксировала, что один из праведников юркнул в соседнее помещение, поэтому хозяева решили подвергнуть и его пулеметной «дезинфекции». Но я потому и выбрал в качестве укрытия не кают-компанию, а казарму, поскольку еще при беглом осмотре обратил внимание на выстроенные в ней стеллажи с оружием. Сделанные из пуленепробиваемого стекла, они были заперты на все замки, ибо в них еще оставался кое-какой арсенал – тот, который телохранители держали про запас и не разобрали по тревоге. Спрятавшись за этими стеллажами, я оказался загорожен от пулемета двойным щитом (задняя стенка пирамиды плюс ее опущенная передняя крышка), прострелить который было невозможно. Коридорная стена также отличалась крепостью, но пули все же ее пробивали, так как пулемет палил по ней практически в упор. И пули, не натыкавшиеся потом на мой щит, быстро превратили скромное казарменное убранство в сущий бедлам. Не сказать, чтобы телохранители Дровосека поддерживали здесь суровый армейский порядок, но теперь он и вовсе исчез без остатка. И когда стрельба прекратилась, в изрешеченной комнате висели клубы пыли, а вокруг меня валялись обломки нар, обрывки матрацев и разбитая в хлам бытовая техника…