Что за традиции у них глупые? Ничего, всю глубину их заблуждения разделяться и не выставлять дозорных сейчас объясню.

Я выходил ко второй группе гунганов и понял, почему они не выставляют дозорных — они в сумерках плохо видят. Потому что один из них в какой-то момент мазнул по мне взглядом и отвернулся. Я даже напрячься не успел. Что ж, буду знать и учитывать это в будущем. Напал на них со спины и положил двоих, прежде чем они осознали угрозу. Затем ещё двоих. Один из ящеров сорвался в бега, но я надеялся, что мои с одним справятся, не просто так ведь я их поставил между двумя группами: как знал, что найдётся среди них умный, который побежит к основной группе, чтобы разбудить ее. Его с теплотой встретили сначала двумя копьями, а затем и Сухофрукт подключился. А я всё это время стоял на месте и впитывал окружающую силу.

Из чего готовили завтрак гунганы мне не понравилось. Людоеды, одним словом. Главное, что рядом обнаружились пленники, пусть их всего двое, но я узнал среди них нашего сержанта в караване, а он был со второй мерой. Есть вероятность, что и второй не слабее. Первушниками, значит, гунганы не интересовались, и они таким нехитрым способом, как поедание сильных врагов, пытались вырасти в силе? Лучше бы зарядку делали по утрам и вечерам, толку куда больше. По себе знаю!

Я вспомнил местные традиции и посмотрел на небо. «Извини, Чернобог, но я привычке показывать два пальца в небо не приучен… Вот если бы один, то это бы я легко запомнил». Но один палец — это удел первушников, а вот погонщики себя считают второй мерой. Не доросли полноценно, конечно, но считают.

Всё то время, что я развлекал поваров новыми рецепторами, пленники молча наблюдали за мной и не проронили ни слова. А когда я подошёл их освободить, то явно удивились. Достал нож и перерезал стягивающие их… Я не разобрал, чем это их перевязали, что-то очень сильно похожее на верблюжью колючку. С шеи расстегнул ошейники, в которых были вставлены шипы вовнутрь, и от резких движений кололи пленникам шею.

Звери со второй мерой от первушников не ждали помощи, так я интерпретировал их удивление. Да даже раненые погонщики не ждали, что я им помогу и буду с ними возиться. Тут каждый сам по себе, или рабы не лезут в дела зверей, а звери не лезут в дела рабов? С этим позже разберусь, главное, что делать сейчас? Два сильных бойца — это хорошо, но как бы это не привело к неразберихе с командованием. Мои погонщики, а они уже мои, явно будут слушаться тех, к кому привыкли — этих зверей... Может, не сразу, но привычка всё равно возьмёт верх. Да я сам не против, чтобы они на себя взяли функцию по выведению нас из этой пустыни, лишь бы они реально понимали обстановку и знали, что делать и куда нам идти.

Достал и открыл флягу, чтобы сделать глоток и показать новым-старым друзьям, что пить можно, после чего протянул им флягу. Мой жест доброй воли они оценили и вдвоём ополовинили её.

Через четверть часа к нам в гости пришёл один гунган, и мы уложили его спать дальше к остальным. Звери со второй мерой понемногу приходили в себя, и всё, что они хотели, это уйти подальше отсюда. Вступать в бой и перебить пленивший их отряд они явно не жаждали.

Я бы перебил. Да, кто-то бы спасся и убежал, чтобы доложить другим, но ведь так и так заметят, что тут кто-то похозяйничал. С другой стороны, если мы просто уйдём, то за нами может пойти в погоню только этот один отряд и всё, а он не сильно вызывал у меня опасение. Не зная общей ситуации, сложно принимать решение. Что у нас там дальше по курсу? Разбитый караван и ещё несколько групп гунганов, которые ведут пленников куда-то в пустыню и к нам на встречу?

Видя моё сомнение, зверь указал на мой меч, а затем в сторону движения каравана. Хм, так он хочет вооружиться? Ну так это совсем другой разговор. Надеюсь, что, хотя бы час времени у нас есть, прежде чем гунганы поднимутся. И очень надеюсь, что они не отправят сразу весточку за подкреплением, а посчитают, что это пленники освободились, и сами захотят их поймать.

— Маг, — представился я уже в дороге, показывая на себя пальцем. Звери представляться не захотели, отчего у меня руки зачесались. Зверьё пустое, по тоненькому льду ходите.

Звери вначале выглядели слабыми, но спустя час стало заметно, что они очень резко пошли на поправку. Окрепли, шаги стали уверенными, голова поднялась, синяки расцвели всеми цветами радуги. По всем внешним признакам сила возвращалась к ним, и мне не нужно было уметь пользоваться особым зрением, которым тут все обладали, чтобы это понять. С возвращением силы вернулась и уверенность в себе. Но, если один из них держал себя в руках, то второй явно относился к нам как к обычным рабам, а не к тем, кто выстоял против атаки гунганов, проделал тяжелый путь и спас их.

Ближе к обеду мы вышли к разграбленному каравану, от которого мало что осталось. Всю живность увели, так же, как всех живых, раненых и мёртвых. Даже думать не хочу, куда и зачем.

Зверь дал какие-то указания, и первушники не задумываясь разбежались в разные стороны. Что и следовало ожидать. Они проверяли все разбросанные бурдюки и если находили в них что-то ценное, то складировали в одну кучу. Зверьё уходило вглубь разгромленного каравана и, как я догадывался, искало подходящее для себя оружие и снаряжение. Так-то кругом хватало копий и щитов, но те их проигнорировали.

Зверьё пустое, а не командиры. Оставалось только сплюнуть и молча пойти на ближайший бархан, чтобы там расположиться с биноклем и наблюдать за окружающей обстановкой. Преследования за нами я не видел на протяжение всего пути, и это настораживало, слишком много нерадужных вариантов.

Первушники возились дольше всего, но у них и работы было много, а вот зверьё вернулось с копьями. Судя по всему, доспех духа им заменял в бою щит, так что все усилия они прикладывали к оружию.

Мой рюкзак Сухофрук сбросил… Очередное указание зверья, и стал набирать на себя различные бурдюки в дорогу. Я спустился и тоже приступил к осмотру того, что может пригодиться в дороге. Нужно пополнить запасы воды, еды и