Если у нас ничего не получится, Пилар, нам придется жить также, как раньше. Но мы сделаем все возможное, клянусь. — Он сказал этосовершенно спокойно, надеясь, что это благотворно подействует на жену.

— Учитывая мой возраст, мне, наверное, нужно было ссамого начала обратиться к специалисту, — сказала она с беспокойством.

— В твоем возрасте женщины прекрасно рожают без всякихспециалистов и героических усилий. Прошу тебя, успокойся. Ты же не можешь все вмире учесть и предусмотреть. И то, что три недели назад ты вдруг захотеларебенка, еще не означает, что в первую же ночь после этого ты забеременеешь.Для этого нужно время и благоприятные условия… Так что расслабься… — Онпритянул ее к себе, уложил на кровать и нежно поглаживал напряженные плечиПилар. Через некоторое время он почувствовал, что она действительнорасслабилась, и они спокойно заговорили о планах на будущее, в которое, как онинадеялись, вскоре войдет их ребенок. Если только войдет.

Брэд полагал, что пока о помощи специалистов не стоит идумать, он сказал ей об этом и был полностью согласен, что, если выяснится, чтоим действительно понадобится врач, они пойдут к нему вместе.

— Но не сейчас, — напомнил он жене, выключаясвет, — пока, как мне кажется, — сказал он, придвигаясь поближе кней, — нам необходимо побольше практики.

* * *

Пикник, который устраивался для всех членов семьи Гудикаждый год четвертого июля, на этот раз обернулся для Дианы кошмаром. За двадня до этого она — в который раз! — обнаружила, что опять не беременна, ибезжалостные вопросы сестры прямо-таки растравили ее душу. Ей не чего былоответить на их вопросы, почему этого не случилось до сих пор и не думает лиона, что во всем виноват Энди.

— Конечно, нет, — встала она на защиту мужа. Ейказалось, что она долгое время бежала, спасаясь от ужасных чудовищ, но теперьсилы ее были на исходе, и они окружили ее, а она задыхалась, не в силах большепротивостоять им.

Гадкое чувство — будто ее загнали в угол и спасения нет —охватило ее. — Нам просто нужно время.

— Но нам для этого не нужно было никакого времени, а ты— наша сестра, и, значит, наша наследственность здесь ни при чем, —заявила Гейл. — Может, у него низкая активность спермы? — сказала онас подозрением, явно желая свалить всю вину на Энди. Они с мужем долго и давнообсуждали эту тему.

— Почему бы тебе не спросить об этом у него? —фыркнула Диана, и эта ее агрессивность, казалось, задела сестру до глубиныдуши.

— Но я же просто стараюсь помочь, — обиделасьГейл. — Может, ты посоветуешь ему к кому-нибудь обратиться?

Диана не стала сообщать старшей сестре, что она самасобирается на следующий день пойти на прием к специалисту. Энди прав, это не ихдело.

Но Сэмми вдруг сделала заявление, которым, сама того несознавая, нанесла сестре болезненный и сокрушительный удар. Она сказала об этомво время ленча, когда все были в сборе, и Диане чуть не сделалось дурно, когдаона услышала это.

— Я хотела сообщить вам… — Сэмми начала говорить, новдруг осеклась и вопросительно посмотрела на своего мужа. Тотусмехнулся. — Как ты думаешь, сказать им?

— Нет, — он рассмеялся, — скажешь через шестьмесяцев, а до этого пусть помучаются, теряясь в догадках. — В семье вселюбили его шотландский акцент и манеру разговора. Он стал для них своим спервых дней, как только женился на Саманте.

— Нечего тянуть, давай выкладывай свои новости, —недовольно сказала Гейл, — скажи нам все.

— Ну хорошо, — Сэмми счастливо улыбалась, — ябеременна. И ребенок родится под Валентинов день.

— Замечательно! — воскликнула мать, отец тоже,казалось, обрадовался. Он как раз разговаривал "с Энди, но эта радостнаяновость прервала их беседу, и он повернулся и с улыбкой посмотрел на дочь изятя. Теперь у них будет шесть внуков: три от старшей дочери и три — отмладшей. И ни одного от Дианы.

Это здорово, — сказала Диана бесцветным голосом, целуяСэмми, а та, не понимая того, ранила ее еще одним своим замечанием:

— Я надеялась, ты опередишь меня, но кто бы могподумать, что так получится!

Первый раз в жизни Диане захотелось ударить сестру. Оначувствовала, как в ней закипает ненависть к Саманте, которая стояла с довольнымвидом, отвечая на поздравления и пожелания, градом сыпавшиеся на нее со всехсторон. Диане, которая так страстно хотела ребенка, так переживала и так многоприлагала усилий для этого, видеть и слышать все это было просто невыносимо.

На обратном пути она ни словом не обмолвилась с Энди, и,когда они наконец добрались до дома, он не выдержал и взорвался:

— Не смотри на меня так, черт возьми! Я ни в чем невиноват и нечего все на меня сваливать! — Он прекрасно знал, о чем онадумает с того самого момента, когда Сэмми сообщила свою новость, и в глазахжены тут же появилось выражение немого укора.

— Но откуда ты знаешь, что это не по твоей вине? Аможет, как раз таки по твоей! — Она тут же пожалела о своих словах. Дианав отчаянии опустилась на кушетку, с сожалением взглянула на расстроенногомужа. — Послушай, прости меня, ради бога… я сама не понимаю, что говорю…Просто… все это на меня так подействовало… Сестры сначала наговорили мне всякихгадостей, а потом еще Сэмми меня доконала этой новостью.

— Я все понимаю, малыш. — Энди сел на кушеткурядом с ней. — Понимаю… Мы делаем все возможное. — Он знал, что назавтра у нее назначен прием у врача. — Может, нам скажут, что мы в полномпорядке. Ну-ну, успокойся. — Она возненавидела это слово за последний годбольше всего на свете.

Да… конечно… — ответила Диана и пошла принять душ, но не могладумать ни о чем другом, кроме своих сестер: «Я беременна… Может, у него низкаяактивность спер мы… Я думала, ты забеременеешь раньше, но пришлось тебяопередить… Я беременна… Я беременна… низкая активность спермы…» Она простоялапод душем полчаса, и все это время слезы не переставая текли по ее щекам. Потомона отправилась в постель, не сказав мужу больше ни слова.

Утро следующего дня было яркое и солнечное. Природа какбудто в насмешку противопоставила ее мрачному настроению такую замечательнуюпогоду. На работе Диана взяла выходной. С недавнего времени работа сталараздражать ее: вечная спешка, немыслимо сжатые сроки, несговорчивые люди — вседействовало ей на нервы. Все, что раньше доставляло ей удовольствие, теперьпочему-то вызывало только раздражение и ненависть.

Одна из ее близких подруг на работе заметила, что Дианапотеряла большую часть своего редакторского пыла. Элайза Стейн была в журналередактором кулинарного раздела, и неделю назад она затронула эту тему во времянебольшого ленча, который происходил прямо за столом Элайзы и заключался в том,что они снимали пробу с не скольких блюд, приготовленных по оригинальнымфранцузским рецептам, которые Элайза привезла из Парижа.