и что делал, и, главное, не инспектировал его комнату. Так что магнитофон мог находиться в ней в полной безопасности. Более того: поскольку днем (а часто — до восьми-девяти часов вечера) у Сашки дома никого из взрослых не было, то появлялась отличная возможность устраивать у него на хате небольшие сейшны. С симпатичными одноклассницами, само собой. С легким вином и танцами-обжиманцами под медленную, тягучую музыку…

Именно это Паша и привел в качестве главного аргумента в пользу покупки магнитофона. Приобретение «Весны» (и кассет к ней) он брал на себя, но нужно было согласие всех компаньонов фирмы на трату общих денег.

— А хватит ли у нас лавэ? — недоверчиво спросил Вовка. — Сколько это всего стоит?

Паша ответил: двести — двести пятьдесят целковых на саму «Весну» и еще тридцать-сорок — на импортные кассеты. Покупать, естественно, придется у спекулянтов — в магазине ни того, ни другого не найдешь. Но с приобретением проблем нет — у него уже имеются нужные связи. И рассказал ребятам, как сегодня познакомился у магазина «Ванда» с Коляном. И тот обещал свести его с нужными людьми.

Вовка выслушал внимательно и задумался: с одной стороны, идея была хорошая, но, с другой… На эту покупку уйдут все их честно заработанные деньги, и ни что другое уже, считай, не останется. А хочется и того, и другого, и третьего… Он заколебался.

Паша, видя такое развитие событий, еще раз подчеркнул выгоды от предполагаемой операции: считайте это не тратой денег, а весьма выгодным вложением средств. Ведь магнитофон — это не только возможность более тесно и приятно общаться с девушками (в совершенно неформальной обстановке), но и способ всегда быть в курсе всех последних музыкальных новинок. Ведь кассеты можно переписывать, и ими можно меняться с другими ребятами. Таким образом, у них часто будет повод позвать понравившихся девчонок послушать что-нибудь новое и забойное. Ну, а дальше — это как у кого получится… Более того, он берет устройство этих приятных сейшнов на себя — может пригнать девиц. Вовка обеспечит всю компанию вином (он довольно высокий и выглядит старше своих лет, ему алкоголь продадут без проблем), а Сашка выберет время, когда предков точно не будет дома, и предоставит для вечеринки пустую квартиру.

Вовка, в конце концов, сдался и кивнул: хорошо, согласен. А Сашка и с самого начала не был против, — наоборот, только за. Причем обеими руками. Ибо он прекрасно понимал, что с его не слишком, прямо-таки скажем, притягательной внешностью (был низковат и несколько полноват) он сам никак не может рассчитывать на благосклонное внимание одноклассниц. А уж знакомиться с девушками где-то на улице или же танцах он вообще не умел — ужасно стеснялся, краснел и не мог произнести ни слова.

Другое дело, если девушек приведут к нему прямо домой: там, в привычной обстановке, он будет чувствовать себя намного увереннее и сможет привлечь чье-либо внимание. Да и деваться девушкам уже будет некуда, хочешь — не хочешь, но придется с ним общаться. А дальше, как правильно сказал Пашка, у кого что получится.

Таким образом, вопрос с магнитофоном и кассетами был благополучно решен, и Паша получил полный карт-бланш на свои действия. Чем и решил тут же воспользоваться…

* * *

Но попасть к «Ванде» удалось только в четверг вечером — раньше никак не получалось. И уроков было много, и домашние задания стали труднее и объемнее, требовали всё больше времени. И только в четверг, после шестого урока, Паша наконец смог заняться своими личными делами.

У магазина на том же самом месте тусовались всё те же «толкачи». Паша подошел к ним, спросил, где Колян. Ему сказали: «Скоро будет, жди». И действительно, через десять минут Колян появился, причем чрезвычайно довольный собой — видимо, только что провернул очень выгодную сделку. Паша поздоровался с ним за руку — уже как с хорошим знакомым. Колян сразу же перешел к делу:

— Я узнал у наших, у одного чувака точно есть. Двести — сам магнитофон, десятка — за любую фирм о вую кассету, причем уже с записью.

— Двести? — удивился Паша. — Странно — как-то больно дешево. В чем подвох?

«Весна» стоила сто восемьдесят рублей в магазине, у перекупщика она должна быть, по идее, гораздо дороже…

— Никакого подвоха нет, «Весна» просто немного юзаная, — признался Колян. — Но вполне нормальная, работающая — не сломанная, ничего такого. Сам убедишься — погоняешь, посмотришь. А кассеты — это натуральные «соньки», сто двадцать минут, как ты и хотел.

— Ладно, давай телефон.

— Трешка, — нагло сказал Колян. — Я же старался, узнавал… Сам понимаешь!

Паша молча отдал три рубля и получил бумажку с номером телефона. Позвонил из ближайшего автомата, сказал, что он от Коляна по поводу магнитофона. Договорился встретиться в субботу днем.

* * *

Через день после школы Павел снова был в пути-дороге. Ехать предстояло довольно далеко — в Матвеевское. Это был не самый окраинный район Москвы, но с точки зрения транспорта крайне неудобный — ни одной станции метро рядом. Поэтому потратил на дорогу больше полутора часов: сначала на троллейбусе — до «Войковской», потом на метро — до «Площади Свердлова», пересадка на «Проспект Маркса», а далее — до «Университета». И уже оттуда — двадцать минут на автобусе до цели поездки.

Переполненный пассажирами «ЛиАЗ» долго полз по Ломоносовскому проспекту (слева — унылый серый забор завода железобетонных изделий, справа — корпуса МГУ на Ленинских горах, в том числе — и знаменитая высотка, его Главное здание), потом свернул на Малую Филевскую улицу, сделал разворот и вскоре покатился по Староволынской. Миновали какую-то районную больницу, а потом начался густой лесопарк. Это место когда-то называлось Матвеевским лесом, и в глубине него располагалась знаменитая Ближняя дача Сталина.

Но увидеть ее из автобуса было совершенно невозможно: глухой трехметровый забор и высокие деревья надежно скрывали любимое место жизни и отдыха вождя от любопытных глаз. Плюс колючая проволока поверху и еще один, внутренний забор дальше — уже у самой дачи. Паша знал, что небольшой двухэтажный домик Сталина прятался в самой гуще леса, и основной поворот к нему был со стороны Кунцева. Объект считался строго закрытым, режимным, правительственным (хотя там давно уже никто не жил), и осмотреть его не представлялось вообще никакой возможности. Да, собственно, не очень-то и хотелось…

Автобус прополз вдоль леса, а потом свернул налево, проехал мимо знаменитого жилого дома-кольца (чьи девятиэтажные корпуса образовывали большой замкнутый круг) и выкатился, наконец, на улицу Веерная. С ней у Паши было связано очень много воспоминаний, как хороших, так и не очень…

Здесь жила его первая жена, Марина. С ней он познакомился в середине восьмидесятых годов, когда уже закончил журфак и приступил к самостоятельной работе — начал трудиться в одной столичной молодежной газете. Работа была веселая (как и само то время — перестройка, гласность, демократия и все такое прочее), и он часто по заданию редакции бывал на музыкальных тусовках, главным образом — неформальных, в том числе — и на полуподпольных концертах новых отечественных рок-, металл-, панк-, трэш- и прочих групп, только начинающих входить в моду среди столичной молодежной тусовки.

Он в то славное очень время увлекался современной музыкой, считал ее чем-то вроде бунта против затхлости и застоя предыдущих эпох и охотно бегал по районным ДК и клубам, где обычно и проходили такие вот выступления. На одном таком из этих мероприятий он и познакомился с Мариной — она с подругами тоже пришла насладиться безудержным «духом свободы, протеста и бунта».

Между ними быстро вспыхнула любовь, которая вскоре переросшая в весьма бурный роман. С частыми встречами и близкими отношениями, само собой. Марина училась на экономиста и жила как раз в Матвеевском. Паша (тогда просто Пашка Мальцев) обычно приезжал к ней днем, когда в ее квартире никого не было. Марина грызла гранит экономической науки совсем неподалеку, в новом корпусе МЭСИ, и бывала у себя дома уже в три часа дня. А он, в свою очередь, быстренько выполнив редакционное задание и скинув в номер очередную (почти гениальную!) статью, спешил к своей возлюбленной. По-тихому сматывался с работы (благо, в газете не нужно было отсиживать положенные часы, требовалось лишь вовремя сдать материал) и мчался в Матвеевку. Хотелось успеть сделать многое до того, как вернутся с работы ее родители…

До Матвеевки можно было, по идее, быстро добраться на электричке от Киевского вокзала — всего две остановки, десять минут, но вот беда — пригородные поезда днем не ходили, пропуская пассажирские дальнего следования. Поэтому приходилось долго и нудно тащиться