— Она объективно красивая женщина. Мне не нравятся стервы,особенно такие, как Алдона, но я могу достаточно объективно оценивать еекрасоту.

— Вы могли бы мне этого не говорить.

— Вы бы мне не поверили. Ваш дядя потерял голову из-заАлдоны и даже поспешил на ней жениться. Я думаю, что он несколько поторопился.Возможно сказалось, что он несколько лет до этого вообще не встречался сженщинами. А ей было уже под тридцать и она оказалась достаточно опытнойженщиной, чтобы ему понравиться.

— Он был единственным холостяком в руководстве банка, —раздраженно напомнила Сабина, — и попался на ее крючок.

— Давайте не будем больше о ней говорить, — предложилДронго, — моя задача хоть каким-то образом облегчить участь вашего дяди.

— Вы думаете, что это он убил своего сотрудника? Что онвообще мог убить человека?

— Увы. Боюсь, что убил именно он.

— Почему вы так говорите?

— Он сам сказал мне об этом. Он приехал в отель и поднялся вномер, где находился Паушкин. Вошел в комнату. Дальше там, очевидно, произошлассора между ним и Паушкиным, которая и закончилась убийством последнего.

— Но почему они не поспорили на работе, а решили встретитьсяв этом отеле? Я ничего не понимаю. Почему?

— Пока я не могу вам этого сказать.

— Он приехал в отель из-за Алдоны? — спросила Сабина. — Выэтого не хотите мне сказать? Только не обманывайте меня. Скажите правду.

— Да, — ответил Дронго, — он действительно приехал тудаиз-за Алдоны.

— Она изменяла ему с этим Паушкиным, — очень тихо произнеслаСабина, — и поэтому он его убил. Может, она тоже была в этом номере?

— Ее там не было. И я даже думаю, что она не была любовницейубитого. Но вы правы, убийство произошло именно на почве ревности.

— Как я сразу не догадалась, — вздохнула Сабина, — конечно,из-за ревности. Дядя просто потерял из-за нее голову. Только из ревности он могтак поступить. И вы не говорите об этом следователю.

— Пока у нас нет убедительных доказательств. Но я ихсобираю. И как только соберу, то постараюсь убедить следователя, что это совсемне такое простое дело, каким он его считает.

— Теперь понимаю, почему вы мне ничего не говорили.

Они подъехали к дому Сабины. Дронго вышел из салонаавтомобиля, чтобы помочь ей сойти, дав ей руку.

— Может, мы куда-нибудь поедем? — неожиданно спросила она,не выходя из машины, — не хочу возвращаться домой. Еще только половинадесятого.

— Поедем, — согласился Дронго.

Он снова уселся в машину и попросил водителя отвезти их вресторан.

— Куда поедем? — спросил водитель.

— В «Турандот», — предложил Дронго, — это на Тверскомбульваре, рядом с «Пушкиным».

— Хороший ресторан, — улыбнулась Сабина, — мой шеф любитпринимать там гостей. Но я там никогда не была.

— Он только недавно открылся, — кивнул Дронго.

Водитель повернул машину в сторону центра. Минут черезтридцать они подъехали к ресторану. В эти вечерние часы мест в ресторане почтине было, но для них нашли небольшой столик на втором этаже. Дронго попросилофицианта принести им бутылку красного вина и заказал легкие закуски.

— Ничего мясного, — сказала Сабина, — только салаты. Илирыбу.

— Я знаю, — кивнул Дронго, — между прочим, уже научнодоказано, что чрезмерное увлечение японской пищей может привести к ракужелудка. Нужно иногда употреблять и жирную баранину.

— Которая ведет к сердечно-сосудистым заболеваниям, —улыбнулась Сабина, — это тоже научный факт.

— Есть вообще вредно, а жить тоже вредно, — согласился Дронго.

Они рассмеялись. Итальянское вино оказалось превосходным. Онобычно заказывал «Баролло», красное вино с севера Италии. Однажды он попробовалего в Венеции, и с тех пор эти сорта вина стали его любимыми. Когда им принеслисалаты, раздался телефонный звонок. Это был Эдгар Вейдеманис.

— Мы все узнали, — сказал он, — ты можешь мне не поверить,но ей тоже поступали звонки с неизвестного телефона, номер которого былзасекречен. Мы пробили всю информацию через их центр, и оказалось, что двателефона, по которым звонили Абасову и его супруге, были куплены одновременно.На имя Иванова и Петрова. Можешь себе представить? Кто-то нарочно купил двателефона на подставные имена, чтобы звонить обоим супругам.

— Много звонков?

— Очень. В день по несколько раз.

— Меня интересуют определенные дни. Посмотри, есть ли тамзвонки четырнадцатого числа.

— Есть. Три звонка. И все три днем.

— Подожди. Посмотри внимательно, там должно быть указановремя. Я уверен, что последний звонок был в районе семи.

— Точно. В семь ноль четыре.

— А другие? Называй мне точное время.

— Один был в три часа дня. В три одиннадцать. Другой в пятьпятнадцать.

— Именно с этого номера, который неизвестный Петровзасекретил, чтобы он не высвечивался на дисплеях тех аппаратов, куда он звонил.

— Верно.

— Извините меня, — сказал Дронго, обращаясь к Сабине, — номне кажется это очень важным.

— Я вас понимаю. Не беспокойтесь.

— Посмотри звонки с седьмого по десятое, — попросил Дронго.

— Я смотрю. Седьмого было четыре звонка. Называть время?

— Не нужно. У тебя осталась копия звонков на мобильныйтелефон Абасова?

— Конечно. Я всегда делаю копию. Ты сам много раз напоминалмне об этом.

— Она у тебя под рукой?

— Да. Что тебе нужно?

— Посмотри, когда звонили с первого телефона Абасову. Именнов эти дни.

— Седьмого вообще не звонили. И восьмого тоже. Зато девятого— два раза. Подожди. Здесь два звонка утром.

— Звонили Абасову? — уточнил Дронго.

— Да. Два раза утром. В десять и в половине двенадцатого.

— Все правильно, — подумал Дронго, — именно девятого улетелПаушкин. Я даже представляю, как это было. В десять позвонила неизвестнаядоброжелательница, которая сообщила об отсутствии Паушкина на работе. Абасовбросился проверять и уточнил, что тот улетел. В половине двенадцатого онапозвонила чтобы еще раз напомнить Абасову об отсутствующем Паушкине. Илиубедиться, что он действительно улетел. А в час дня он уже вылетал вСанкт-Петербург к своей супруге.