Меня бил озноб. Церемония прошла тихо, нервно и совершенно безрадостно. Вместо пышной арабской свадьбы была лишь формальная процедура заключения брака в присутствие двух мужчин-арабов и незнакомого русского, выдающего себя за моего опекуна. Весь процесс я не могла свободно выдохнуть, чувствуя на себе внимание незнакомых мужчин, следящих за мной будто ястребы. Я мечтала сбежать из этого места как можно скорее и спрятаться от злых глаз и дурных мыслей. Ни у одного из присутствующих я не заметила радости или одобрения во взгляде. Только презрение и похоть.

Башир держался отстраненно и холодно, будто и не он писал мне письма с признаниями в любви, и не он несколькими минутами ранее восхищался мной в белом свадебном наряде. Хотя платье действительно было красивым. Скромное, струящееся по фигуре, с вырезом лодочкой и длинными рукавами. Для свадьбы с любимым человеком, я наверняка выбрала бы нечто похожее. Видно, жених, точнее теперь муж, неплохо изучил мои вкусы за время нашего общения.

На протяжении всей церемонии я чувствовала себя незваным гостем, ввалившимся в чужую гостиную во время семейного праздника. Хотелось извиниться и скрыться как можно быстрее из здания суда, но я не могла. Стояла смирно рядом с Баширом не в силах пошевелиться. Тело казалось налито свинцом, а ноги замурованы в бетон. Молча слушала речь на чужом языке, пытаясь вычленить хотя бы какие-то понятные слова. Даже когда ко мне обращались на английском, я будто слышала инопланетную речь. Я плохо помнила, когда нас объявили мужем и женой, как плохо помнила дорогу в ресторан, где нашими гостями были все те же мужчины с церемонии. Они шумно разговаривали на арабском, громко смеялись и то и дело бросали на меня плотоядные взгляды. И снова я ощущала себя лишней на собственной свадьбе, неважно, что мной она воспринималась скорее игрой, чем извращенной реальностью. Считая минуты до завершения празднования, я покрывалась липким потом, пытаясь притвориться невидимкой и скрыться от хищных глаз гостей мужа.

Но завершение ужина не означало избавления от неприятных событий. Краткая передышка, полученная на пути домой, была лишь затишьем, и даже не перед бурей, а перед настоящим ураганом.

Стоя на пороге квартиры супруга, я пребывала в настоящей панике. Нет, я с самого начала знала, что этого не миновать. Факт предстоящей консумации брака встал передо мной, нависнув мрачной тенью. Как только я войду в квартиру, уже не смогу избежать, казалось бы такого естественного, но совершенно нежелательного контакта. Только вопреки всему в моем рукаве был спрятан козырь. И я молила всех богов о помощи в осуществлении задуманного.

Башир приложил карточку к замку, приоткрывая дверь и пропуская меня вперёд.

— Добро пожаловать в наш дом, — хрипло произнёс он.

— Спасибо, — ответила дрожащими губами, посмотрев вверх на мужа.

В черных глазах тлело пламя, и его значение нельзя было ни с чем перепутать. Стоило представить, что именно стоит за этим взглядом, как тут же поспешила скрыться в квартире. Мне не нравилось даже думать об этом, не то чтобы намеренно рисовать в воображении картинки. Пройдя в просторную гостиную, я не видела совершенно ничего вокруг, сосредотачиваясь на звуках позади себя. Я слышала, как за спиной щелкнул замок, слышала, как подошвы туфель издавали тихий скрип каждый раз, соприкасаясь с мрамором. И чем ближе подходил ко мне Башир, тем глубже в квартиру хотела сбежать я. Только я не знала, в какую сторону двигаться, чтобы получить такую необходимую мне отсрочку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Остановилась рядом с панорамными окнами, открывающими захватывающий дух вид на залитый ночными огнями город. Смотрела на небоскребы, переливающиеся разными цветами и узорами свето-музыки, на вереницу машин, летящих по автостраде и сливающихся в огненную ленту. В другой ситуации я бы обязательно насладилась моментом, запоминая собственные эмоции, вызванные урбанистической красотой. Но не в этот раз.

Все мои чувства сосредотачивались на человеке, чье отражение в стекле перекрывало миллионы огней. Он надвигался на меня, намереваясь получить все, причитающееся теперь ему по закону. Несмотря на бешено колотящееся сердце, внутренне я вздрагивала от каждого его шага, приближающего ко мне. Мысленно перебирая всевозможные варианты, способные мне помочь избежать хотя бы на эту ночь нежелательного соития, не могла отвести взгляда от его глаз, сверкающих в отражении. Башир по-прежнему был красив, но теперь не той манящей красотой, а какой-то зловещей и даже пугающей.

— Невозможно отвести глаз, — хрипло проговорил он, останавливаясь позади меня.

— Город великолепен, — прочистив горло, ответила на его реплику, переводя взгляд на ночные огни.

— Сегодня он меркнет на твоем фоне.

Крупные ладони опустились мне на плечи, и я вздрогнула, но не от боли. На мне все еще горели прикосновения Жёлтого, и любые другие теперь всегда будут нежелательным вторжением и кощунством над моими воспоминаниями.

— Спасибо, — шумно втянула воздух, когда почувствовала его грудь прижимающуюся к моей спине и тут же слегка отстранилась, не желая никакого контакта.

— Прости, мне очень нужно в уборную, — тут же поспешила вырваться из его рук, поворачиваясь лицом к лицу. — Где находится ванная комната?

— Из гостиной направо через спальню, — слегка нахмурившись, ответил Башир.

— Я быстро, — торопливо покинула комнату.

Перед тем как свернуть в коридор, обернулась назад, чтобы убедиться в том, что супруг не следует за мной. Он стоял все там же, у окна, провожая меня взглядом. Улыбнулась, постаравшись рассеять его подозрительность, но не в силах притворяться отвернулась и прошла в спальню. Не осматриваясь по сторонам, напрямую проследовала в ванную комнату, быстро закрывая за собой дверь.

Не медля ни мгновения, включила воду и потянулась руками к молнии на спине, расстегивая её и спуская с плеч платье. Запустив руку в декольте, достала маленькую ампулу с алой жидкостью. Задрала подол платья, спуская трусики и усаживаясь на унитаз. Немного отклеила от белья чистую прокладку, выливая часть содержимого бутылька на белые трусики, аккуратно приклеивая прокладку обратно и выливая на неё остальное содержимое ампулы. Поднявшись, поправила подол и спустила воду в унитазе. Натянув рукава и осторожно застегивая замок на платье, посмотрела на свое отражение. Болезненную бледность, выдававшую мой страх, не скрывали даже румяна на щеках, как и синяки под глазами, предательски сигналящие об обмане. Брызнув в лицо водой, взглянула на себя в последний раз и, примерив несколько улыбок, оставила ту, что казалась менее вымученной.