полагают свою жизнь счастливой и смело смотрят в будущее. А будущее не за горами. Сенатом объявлено, что с каждым годом ширится сеть светопроводов, а значит, быт будет становиться проще и комфортнее.

Мало кто из многомиллионного населения Полиглоба задумывается, благодаря кому все это работает, кто неусыпно следит, чтобы подача света не прекращалась ни на минуту. А между тем городские светоцентрали обслуживает целая армия световиков-смотрителей. В любую погоду, днем и ночью, под дождем, снегопадом или палящим зноем можно видеть на улицах мужчину, бредущего с большой сумкой на плече. Одет он в брезентовый костюм, перетянутый широким кожаным поясом, к которому крепится прочная стальная цепочка с крючком-карабином на свободном конце, на голове мужчины плоская, ребристая по краям фибровая каска из прессованного картона, а в сумке — великое разнообразие инструментов. Световик внимательно осматривает городские коммуникации на предмет обнаружения повреждений и утечек, для большинства горожан малозаметных.

Световиком-смотрителем трудился и тридцатидвухлетний Густав Эйлер. Он был высоким, крепким, светловолосым и голубоглазым мужчиной. В его ведении находилась часть городских коммуникаций — на дистанции от Стеклянного Дворца до Вокзала Снов. Каждую свою смену проходил он не менее десяти миль в обе стороны, то спускаясь в подземные ярусы исполинского города, то поднимаясь на верхние эстакады транспортной сети. Если обнаруженное им повреждение было значительным, вызывал ремонтную бригаду, если не слишком — справлялся сам. Вообще-то Густав любил работать самостоятельно. Особенно на верхних ярусах. Пристегнувшись страховочной цепью за железную проушину или поперечину балки, он на несколько мгновений окидывал взглядом открывающийся с высоты вид на город.

От горизонта до горизонта простирались стеклянные купола крыш, ажурное переплетение эстакад, шпили причальных мачт с серебристыми тушами аэрожаблей. Заходящее солнце дробилось на множество кровавых осколков в стеклянных плоскостях, а там, куда лучи его уже не достигали, потихоньку накапливалась ночная темнота. Густав знал, что ей недолго царствовать: всякий, кого посетила темнота, подходил к задвижке, что перекрывала поток света в лампионах, и сдвигал ее. Свет — могучая сила — не только озарял и обогревал жилища, он оживлял бездушные механизмы, заставляя их работать на благо людей. Откуда берется свет, Густав не знал. Да и не его ума было дело. Светотехнические справочники содержали обильные сведения о способах доставки света потребителю, рекомендации по ремонту светопроводов и различного сопутствующего оборудования и другие данные, но ни словом не упоминали об источнике этой силы.

Зато Густаву Эйлеру, как и его товарищам по работе, хорошо было известно, что светопроводы Полиглоба вот уже который год пожирает кремниевая чума. Поначалу световики-смотрители не обращали внимания на странные наросты, что появлялись в местах утечек, до тех пор, пока им не стало ясно, что любое повреждение светопровода в считаные дни обрастает гроздьями тончайших кремниевых пластин, которые замыкают всю сеть на себя и перекачивают свет в неизвестном направлении. Разумеется, смотрители в первую очередь обратили на это внимание своего начальства — механиков-десятников. Начальство, как водится, отмахнулось, велев тщательнее следить за чистотой городских коммуникаций. И конечно же, десятники не сочли нужным сообщить об этом господам инженерам. Таким образом, кремниевая чума осталась вне внимания властей.

Первое время обслуживающие светоцентрали смотрители боролись с напастью как могли, действуя на свой страх и риск, но вскоре столкнулись с сопротивлением неких таинственных негодяев, которые не стеснялись в средствах, защищая узловые точки распространения кремниевой чумы. Этих негодяев рабочие прозвали «людьми кремния» и в большинстве своем перестали сопротивляться распространению заразы, подтачивающей городские коммуникации. Если где-то прекращалась подача света, они просто прокладывали новые светопроводы, не рискуя чинить старые. Однако не всех световиков-смотрителей устраивало такое положение дел. Самые отважные из них решили бороться. Так возникло антикремниевое подполье, участники которого находили узлы кремниевой чумы и уничтожали их с помощью специальной смеси плавиковой и азотной кислот.

Сложнее было сражаться с «людьми кремния», или, иначе, кремневиками. Они были стремительны и безжалостны. Световикам-подпольщикам пришлось вооружаться. Густав Эйлер возглавлял боевую группу своей дистанции. Группа делилась на три тройки. Тройки охраняли чистильщиков. А обнаружением узлов кремниевой чумы занимались разведчики. От разведчика требовались не только отвага, но и способность быстро передвигаться и оставаться незаметным для противника. Взрослые световики для этого дела не годились. Они были слишком неповоротливы в своей экипировке, да еще с тяжелыми сумками, ибо дело подпольной борьбы было неотделимо от основной работы: город нуждался в свете. И тогда на помощь отцам пришли их сыновья. Отцы этому не обрадовались и даже пытались запретить своим сорванцам заниматься этим нелегким и опасным делом, но мальчишки и не спрашивая их вели разведку самостоятельно. Взрослым подпольщикам ничего не осталось, как принять их в свои ряды.

Густаву Эйлеру пришлось хуже других. У него сыновей не было. У него была дочь — двенадцатилетняя Келли. Впрочем, о том, что Келли девчонка, при ней лишний раз упоминать не стоило. Можно и по сопатке получить. Худощавая, с развитой мускулатурой и крепкими кулаками, она с трех лет занималась борьбой и участвовала в уличных драках. Как отец ни скрывал дома, чем он занимается помимо основной работы, Келли пронюхала. Ее воображение поразила картина страшной катастрофы, угрожающей всему миру: если кремниевая чума поразит все светопроводы, зарядные и распределительные подстанции, Полиглоб погрузится во тьму. Остановятся машины. Остынут печи. Смолкнут и погаснут окошечки телефоров. Сражаться с этой заразой куда интереснее, чем протирать подол унылого коричневого платья с белым кружевным воротничком в женском гимназиуме.

Правда, Келли занятий не пропускала и училась на одни шестерки. Она понимала, что не сможет всю жизнь оставаться разведчицей, и очень хотела, когда вырастет, стать госпожой инженером, которая не станет игнорировать сообщения световиков-смотрителей о кремниевой чуме и придумает радикальный способ борьбы с нею. А еще Келли хотела разрабатывать новые устройства, где применялась бы сила света, возможности которого отнюдь не исчерпаны. Бедовой девчонке мерещились даже какие-то необыкновенные корабли, с помощью световых лучей перемещающиеся между звездами. Правда, господин учитель физики в гимназиуме высмеял эти мечты. Объяснив, что аэрожабли, наполненные светильным газом, никогда не смогут воспарить выше атмосферической оболочки планеты, а иного способа воздушных путешествий природа не предусмотрела. Келли не стала спорить с этим скучным стариком, но и не поверила ему.

Своими мечтами и переживаниями она охотно делилась с отцом. Густав сочувствовал ей, но опровергнуть слова господина учителя не мог — образования не хватало. Все, что он мог сделать для дочери, — это откладывать деньги на ее дальнейшее обучение в Акадеуме. Его супруга Флора была полностью солидарна с этим, но, к своему счастью, не знала, чем Келли