У нее сладко заныло сердце. Он говорил так искренне, по-дружески, так старался ее успокоить! Его бесконечное терпение и доброта проникли так глубоко в душу, что вернули ее к жизни – хотя до сих пор Эшли считала, что там остались лишь старые раны да рубцы. Чтобы не выдать слез, стоявших в глазах, она сделала вид, будто любуется огненным солнечным диском, медленно погружавшимся в зеркальные воды залива. С каких это пор она утратила выдержку и стала так чувствительна к малейшим проявлениям людской доброты? Ее ладонь нервно вздрагивала под сильной, горячей рукой Дэна.

Эшли не могла до конца своих дней полагаться на жалость Джесс и Теда. Она все равно должна была начать новую жизнь. И предложение Дэна можно было считать просто невероятной удачей, даром небес. Он отнесся к ней с пониманием и сочувствием, и она нуждается в его поддержке. Правда, ей пришлось несколько раз повторить про себя, что ее желание быть вместе с Дэном не повлияло на принятое решение. Она приняла его давно, задолго до того, как подружилась с Дэном Кендаллом. И в тот же миг, словно по собственной воле, ее пальцы переплелись с пальцами Дэна в ласковом, дружеском пожатии.

Дэн, словно почувствовав ее смятение, сказал:

– Мы заглянем домой, переоденемся и махнем в город, в «Бабл-Рум», чтобы отпраздновать этот важный день в твоей жизни!

Она с тревогой покосилась на него: что за шутки? – но Дэн оставался совершенно серьезным.

– Кого-нибудь узнаешь? – спросил Дэн, перегнувшись через столик.

Они сидели в уютном кабинете в ресторане «Бабл-Рум», где столики разделяли высокие спинки диванов и каждый угол был декорирован в стиле тридцатых, сороковых или пятидесятых годов. Эшли завороженно следила за игрушечным поездом. Он бежал по игрушечным рельсам, закрепленным под самым потолком зала. Крошечный колокольчик кондуктора вторил ностальгическим мелодиям, лившимся из репродуктора.

Она не сразу услышала обращенный к ней вопрос и рассеянно улыбнулась:

– Извини. Я что-то задумалась…

– Я спросил, узнаешь ли ты кого-нибудь в этом зале. Не в смысле клиентов, а в смысле фотографий.

Эшли обратила свое внимание на стены, увешанные портретами звезд, блиставших на экране в давно минувшие дни. И покачала головой, отчего золотистые пряди волос мягко коснулись нежных щек:

– Только Мэрилин Монро и Боуги[1]– я видела их в старых фильмах. Но я слышала эту мелодию. По-моему, ее пел Перри Комо. И она называется «Пленник любви».

Потемневшие от волнения глаза Дэна смотрели на нее с необычной торжественностью.

– Это я – пленник любви! – прошептал он.

У Эшли гулко забилось сердце. Ведь именно эти слова она мечтала услышать больше всего – но не смела им внимать! Чтобы скрыть свое смущение, она постаралась улыбнуться как можно безмятежнее и обратить все в шутку:

– Дэн, ты весь позеленел!

Как всегда, он был чуток и ответил на ее игру. Изобразил комический ужас и стал ощупывать свое лицо.

– Наверное, здесь слишком душно! Я весь мокрый от пота!

Эшли рассмеялась и кивнула на разноцветные плафоны, освещавшие зал:

– Наверное, это из-за них!

– По-твоему, мне подходит зеленый оттенок? – жалобно поинтересовался Дэн.

– Это вполне соответствует вашему характеру и роду занятий, мистер Кендалл, – важно кивнула Эшли.

Демонстрируя уязвленную гордость, он выпятил грудь и драматически раскинул руки, чтобы выставить напоказ легкую шелковую сорочку, пестревшую ярким узором из синих, алых, зеленых и желтых пятен.

– А как насчет этого?

– Я не имела в виду одежду! – усмехнулась Эшли.

Тем не менее он смотрелся чрезвычайно эффектно в своей пестрой шелковой сорочке и наимоднейших черных слаксах. Как будто нарочно принарядился, чтобы доставить ей удовольствие. Она украдкой принюхалась: густой, пряный аромат лосьона после бритья заставлял ее сердце биться еще сильнее.

Эшли тоже постаралась выглядеть в этот вечер как можно красивее, выбрав длинную синюю юбку и ярко-желтую блузку. Узкую талию подчеркивал широкий пояс из мягкой зеленой кожи. Легкие пестрые сандалии на высоком каблуке довершали изысканный туалет.

Взгляд Дэна заметно смягчился. Он с улыбкой посмотрел ей в лицо:

– Ты сегодня просто чертовски очаровательна!

Эшли ответила ему теплым, благодарным взглядом. Внезапно она спохватилась, что глаза могут выдать гораздо больше, чем она отважилась бы сказать, и ей пришлось срочно заняться изучением меню. Как и все в этом ресторане, каждое блюдо имело шифр – название одной из песен давно минувших дней.

Дэн уже успел сделать заказ, и официантка – здесь их звали «бабл-скаут» и наряжали в рубашку и шорты цвета хаки – принесла его блюдо. Эшли с любопытством посмотрела на сверток из плотной коричневой бумаги на тарелке и поинтересовалась:

– Ты какую песню заказал?

– «Удачный день» Эдди Фишермана. Жаркое из рыбы в бумажном пакете… – Его глаза лукаво сверкнули. – Но я уже поймал свою рыбку и считаю этот день невероятно удачным!

Она покраснела от удовольствия, а непокорное сердце снова глухо и часто застучало. Неужели Дэн тоже чувствует ту новую близость и доверие, что наполнили сегодня их отношения? Он нацепил кусочек жаркого на вилку и протянул ей:

– Попробуешь?

Она подалась вперед, осторожно взяла в рот нежную, исходившую ароматным паром рыбу и закатила глаза:

– Божественно!

Обед шел своим чередом, и к концу его Эшли почувствовала себя вполне довольной жизнью. Она откинулась на мягкую кожаную спинку и лениво посмотрела, что им подали на десерт. Крошечные пирожные с самой разной начинкой.

– Все, в меня больше не влезет ни крошки! – жалобно застонала она.

– Если ты не отведаешь пирожных Кейти – считай, ты не жила! Кейти и Джейми – хозяйки этого места, и пекут пирожные по своему особенному рецепту!

Повинуясь его кивку, официантка переставила им на стол содержимое своего подноса. Эшли покорно откусила самый маленький кусочек и воскликнула:

– Это не просто божественно! Тает во рту, как ангельские крылья! – Она и сама не заметила, как проглотила все до последнего куска. После чего откинулась на спинку дивана в сонном оцепенении, поглядывая вокруг из-под полуопущенных век.

Словно в тумане, она следила за тем, как официантка ввела в зал группу из нескольких женщин и предложила им столик не далее чем в шести футах от них. В ту же секунду приятной расслабленности как не бывало: она подобралась всем телом, словно перед прыжком. Женщины были одеты в темно-зеленые форменные кители с маленькой золотой пальмой на лацкане. Эшли спала с лица. Стюардессы из «Палм-Эйр»! Хуже того – ее однокашницы по академии! Она напряженно выпрямилась, стараясь собраться с мыслями. Ее пальцы машинально стиснули ножку бокала.