– Ограбление, – повторил подошедший Зябликов.

– А я подумал, теракт.

– Тут все на уши встали…

И было с чего.

Во-первых, вход. Двери – огромной стеклянной «вертушки» из трех секций, – на привычном месте не оказалось. Искореженные конструкции валялись в холле, а груды битого стекла покрывали все просторное крыльцо и пол на десять метров в глубь центра.

– Грузовик, – объяснил лейтенант, заметив недоуменный взгляд Колпакова. – Разогнались, как черти, и снесли дверь.

– Где машина?

– Чуть глубже.

– Где они ее взяли?

– Угнали.

– Так…

Грузовик действительно оказался «чуть глубже», в смысле – дальше, застрял в каком-то бутике. И дело могло показаться хулиганством или вандализмом, однако грабеж, как выяснилось, имел место.

– Налетчики обчистили отделы мужской одежды и обуви, – доложил Зябликов.

– И все?

– И все.

И не тронули магазин электроники, откуда могли вынести гаджетов на приличную сумму…

– Странно.

– Что именно?

– А ты не видишь? – Майор покачал головой. – Им нужна была именно одежда.

– И я знаю почему, – тихо, чтобы не услышал патрульный, произнес лейтенант. – И еще знаю, почему вас вызвали. И меня тоже.

– Ну?

– Я успел посмотреть местные видеозаписи.

– Ну? – повторил Колпаков, чувствуя, что у него засосало под ложечкой.

– Здесь наши знакомые повеселились – ребята в форме НКВД. Только теперь их было шестеро.

– … ать! – не сдержался майор.

– Совершенно с вами согласен, – уныло кивнул Зябликов.

– Я с одним не знаю, что делать, а их тут шестеро!

– Да.

– Вооруженных!

– Да.

– Откуда?

– Не знаю.

Несколько секунд Колпаков, тяжело дыша, смотрел на напарника, после чего поинтересовался:

– Записи…

– Есть, – кивнул лейтенант.

– Что «есть»?

– Изъял все записи из торгового центра.

– Молодец, – одобрил майор.

– Спасибо.

– И вот что: проверь камеры, которые расположены на всем пути следования этой шестерки, и забери все записи.

– А откуда они пришли? – уточнил Зябликов.

– А ты как думаешь?

В глазах лейтенанта появилось понимание:

– От Оперного?

– Проверь.

– Хорошо. Только…

– Что?

– Есть еще кое-что.

– Судя по твоему виду, что-то такое же безумное.

– В общем, да.

– Показывай.

Колпаков чувствовал, что удивить его уже ничего не сможет, но ошибся.

Зябликов огляделся, убедился, что за ними никто не наблюдает и к ним никто не собирается присоединиться, включил планшет и показал:

– Видео с одной из фасадных камер «Лауры».

На экране в замедленной съемке промчался грузовик, за ним в здание побежали военные. Ничего необычного.

Ну, разве что кроме скорости и слаженности, с которыми действовали налетчики. Патрульные утверждали, что прибыли к торговому центру через шесть минут после начала атаки, то есть довольно быстро, но за это время военные успели выбрать нужный товар и удалиться на достаточно большое расстояние.

Это обстоятельство подтверждало тот факт, что нападение было тщательно продумано, и… и говорило о прекрасной физической форме военных.

– Куда смотреть?

– Сюда. – Зябликов ткнул пальцем в экран. – Ничего необычного не видите?

– Нет.

– Например, куст посреди тротуара?

– Черт! – Только теперь Колпаков сообразил, на что указывает молодой напарник. – Откуда он там?

– Его там нет, я проверил.

– В смысле.

– Есть еще одно видео. – Лейтенант остановил эту запись, вздохнул и вызвал на экран следующую. – Но я не уверен, что она вам понравится.

– Нажимай, – распорядился майор, а через несколько секунд вновь выругался.

– Согласен, – с прежней унылостью повторил Зябликов. – Куст подождал, когда все военные пробегут мимо, а затем последовал за ними.

– Куст, – прошептал Колпаков, наблюдая за тем, как шустрое растение удирает от ограбленного магазина. – Куст…

– Кажется, это черемуха, но я не уверен.

1934 год, Новосибирск. Из дневника Якова Бортникова.

В город я вернулся на следующий день, однако на службе появился тремя сутками позже – сказался больным.

Во-первых, мне требовалось время, чтобы прийти в себя и все обдумать. Во-вторых, я хотел найти подтверждение или опровержение слов Агафьи насчет нашего неоднозначного происхождения. Да и командировка моя формально еще не закончилась, поэтому беспокоить меня никто не стал.

Я получил время.

Но ни библиотека, ни городской архив, ни служебные документы – ничто не помогло мне установить истину. Как я ни бился, где бы ни искал, а возвращался к одному и тому же: подкинут к приюту в младенчестве, родители не установлены. И установить их теперь, учитывая, какие катаклизмы пришлось пережить нашей Родине, не представлялось возможным.

В общем, о своих предках я ничего не узнал.

Но «работа с документами» не прошла даром: я сумел по-новому взглянуть на Чинтамани и «Брегет» и стал учиться использовать их возможности.

Грандиозные возможности.

Камень, как выяснилось, мог не только указывать путь в Шамбалу. Когда он был при мне, я с легкостью выбирал из груды сведений самые важные, усилием воли воздействовал на чувства и эмоции людей, нежно заставляя их делать нужные мне вещи, видел скрытое от других и даже предугадывал ход событий.

Что же касается часов, то я очень долго не мог разобраться с ними, пока совершенно случайно, от скуки, не попытался прочесть затейливую вязь на крышке. До того момента она казалась мне заурядным узором, но однажды, открыв их, как должно, то есть резким щелчком, я продолжил вертеть их в руке и неожиданно попробовал «увидеть» текст в вязи.

И у меня получилось!

Замысловатый узор сложился в слова, и короткое послание привело меня к тайнику на берегу Оби, в котором я обнаружил эту тетрадь. Рукописную историю, которую мои предки пишут на протяжении веков и передают своим потомкам таким вот хитрым способом. Я прочитал ее всю, и теперь дополняю событиями, к которым причастен сам.