будто вводила в гипноз.

— Да нет, мы здесь все обыскали.

— Мы — не надо, мы — это слишком много. Но ты можешь меня обыскать… — Блондинка вдруг распахнула халат, предлагая себя к досмотру.

На этот раз Костю бросило в жар по-настоящему, он снова сдал назад, но дверь оказалась закрытой. А женщина подошла к нему, обволакивая взглядом. На этот раз в ход пошли и руки. Сначала она провела пальцами по его шее, затем стала расстегивать рубашку. И при этом смотрела Косте в глаза, взгляд горячий, затуманенный страстью. И дышала она так, как будто могла в любой момент вскрикнуть от острого удовольствия.

Костя дрожал не столько от страха, сколько от предвкушения сексуального удовольствия. Он, конечно же, знал, что существуют дико озабоченные женщины, и даже слышал, как они набрасываются на счастливчиков, укладывая их на кровать, на пол, да куда угодно. Могли они лежа, сидя, стоя. Все могли…

Сейчас блондинка расстегнет рубашку, затем пояс, а он как чувствовал, надел новые белые «боксеры», она обязательно это оценит. Ее пальцы все ниже, дыхание все громче… Сначала легкая разминка, затем они переместятся в спальню, она скинет халат, животом ляжет на кровать, после чего встанет на колени, выставляя под удар свои лучшие формы, наверняка у нее там все в идеале…

Костя уже представлял, как оценивает совершенство перед стартом, когда женщина вдруг нащупала пистолет в пластиковой кобуре на поясе.

— Это что?

— Да так…

— Пистолет настоящий?

— Боевой.

— Так ты что, на самом деле из полиции? — Блондинка запахнула халат и посмотрела на Костю так, как будто он только что переспал с ней, невменяемо пьяной.

— Лейтенант Кудылин!

— То лейтенант, то старший лейтенант… И что, сумасшедшая соседка на самом деле существует?

— Да!

— А я правда подумала, что ты стриптизер.

— Саша заказал?

— Саша на рыбалке второй день, должна же я как-то веселиться.

— Интересные у вас отношения.

— Обычные свободные отношения… А ты сам откуда?

— Местный…

— А-а!

— Что, а? — обиделся Костя.

Если он в провинции живет, то не знает, что такое свободные отношения? И что в этом доме процветает разврат, он тоже знал. Тот же Пономарев жил здесь, чтобы встречаться с замужней женщиной… Или Пономарев снова здесь, но уже со своей женой? А сам ушел на рыбалку к чужой.

— Арестовывать меня не будешь? — зевнув, спросила блондинка.

— А как фамилия вашего Саши?

— Корхов… А ты внизу не интересовался? — Женщину, казалось, клонило в сон. А ее интерес к гостю иссяк.

— Да нет, я же для видимости к вам зашел. Чтобы Дондукова успокоилась, что я меры принял.

— Зашел?

— Ну.

— Меры принял?

— Э-э…

Блондинка мило улыбнулась, взяла Костю за руку, притянула к себе, как будто собиралась танцевать с ним. Но свободной рукой при этом открыла дверь и кивком указала на выход.

— Свободен, лейтенант!

— Ну, хорошо, — промямлил Кудылин.

— Если вдруг в стриптизеры запишешься, заходи! — закрывая дверь, сказала она и даже ласково подмигнула ему — на прощание.

Кудылин спустился вниз сам не свой. Но все же не прошел мимо девушки, которая работала здесь и администратором, и горничной в одном лице. Узнал, кто живет в пятом номере. Корхов Александр Антонович, восемьдесят четвертого года рождения, и Маркова Лада Петровна, восемьдесят шестого. Умыла его Маркова Лада Петровна, ну просто под ноль остригла. Как барана.

Костя вышел во двор, глянул на Дондукову, которая терпеливо дожидалась его. И в это время зазвонил телефон.

— Кудылин, ты где? — звонко спросил Павлов.

— Так это…

— Ладно, без тебя будем брать!

— Кого брать? — встрепенулся Костя.

Но в ответ услышал короткие гудки, это телефон оскорбительно смеялся над ним. Пока он занимается здесь глупостями, Павлов и остальные задерживают бандитов, причастных к вчерашнему покушению. Обидно. До боли обидно.

* * *

Дворец спорта, шумный вестибюль, девчонки в гимнастических костюмах куда-то бегут, мальчишка в кимоно с разгона уперся ногой в опорный столб. Паша Пятак на этом празднике жизни был чужеродным телом.

Павлов перекрыл ему дорогу с фронта, Стасов зашел с фланга. Пятак остановился, недовольно глядя на Максима, но в драку он бросаться не собирался, бежать тем более.

— Что-то я не понял!

— А могли бы битой по голове! — сказал Павлов, кивком указав на Стасова.

— Так ты же отбой по этой теме дал.

— Но рентген головы мне сделали.

— И что?

— Татьяна Оршанова на рентген меня водила. А на обратном пути нас Пантус подрезал.

— Ну так ты же сам просил, чтобы мы его прижали.

— Плохо прижимали.

— Как могли…

Павлов кивком указал на выход. Дети здесь, родители, а от них негатив плотными биоволнами исходит. Они вышли на улицу, Стасов достал сигарету, с удовольствием закурил. Пятак вопросительно глянул на него, Егор кивнул, угостил его, но без комментариев этот факт не оставил.

— Ты же спортсмен!

— Так в том-то и дело, с собой не ношу. А тут вы…

— Нервничаешь?

— Ну так вы со всех сторон обложили, как будто на части рвать собрались.

— А есть за что?

— Так в том-то и дело, что нет. Я, как Борщевика не стало, слез с его темы.

— С его темы слез, на свою сел. Есть информация, что ты проводников прессуешь.

— Каких проводников? — захлопал глазами Пятак.

— Икру заставляешь их возить.

— Икру? С проводниками?… Зачем?

— Есть другие варианты?

— Ну так… Только это не про меня!

— А может, все-таки про тебя? Брат икру добывает, ты ее реализуешь, а Оршанова в этой схеме каким боком?

— Да никаким она к нам боком! — мотнул головой Пятак.

— А то, может, что-то не поделили? — Павлов смотрел ему в глаза.

— А что не так с Танюхой?

— А ты не знаешь?… Стреляли в нее.

— Живая?

— Промазали.

— Кто промазал?

— Ну, вдруг ты знаешь?

— Да я за Танюху сам кого угодно грохну! — Пятак сбросил на землю свою спортивную сумку с таким видом, как будто собирался рвануть на себе тельняшку.

— Тихо, тихо… Что ты про Пантуса слышал?

— А что я слышал? Сидит Пантус… Или ноги сделал?

— Да нет, сидит. Но слух, может, гуляет.

— Какой слух?

— Что Татьяну приговорили.

— А ее приговорили?

— Ну Пантус ее за что-то хотел убить.

— Да не убить, поговорить хотел. Она что-то знала про Никса. А может, и не знала.

— А если знала да сказала?… Тогда убить не смогли, сейчас попытались…

— Да не знаю, не слышал ничего.

— Может, Никс угрожал отомстить?

— Танюхе отомстить, за что?… Тогда уж мне, мы с Огурцом там набаламутили. Ну так Пантус, ля, сам как падла себя повел… А на Танюху, значит, покушались? —