— Полгода назад где-то…

— Вы сказали, что «козы не прижились». Что именно это значит? Вы уточняли у руководства парка?

— Я… я не знаю… — донеслось растерянное от школьного преподавателя. — Они жили какое-то время на Цварге, но очень быстро вымерли.

— Хвост даю на отсечение, что часть коз была сожрана этими прекрасными клыкастыми малышами, прилетевшими сюда в икринках. А те животные, что оказались поумнее, умерли на этой шварховой горе от голода, — сказала Габи, располагаясь рядом со мной.

Её всё ещё била лёгкая дрожь после пережитого. Я обнял жену за талию и подтянул к себе чуть ближе. Она не возражала.

— Рыбы всё ещё там? — спросил у обоих.

Ксандр завозился и через несколько секунд буркнул:

— Да, но отползли на приличное расстояние. Можно попробовать очень быстро перебраться в аэробус, но темнеет… Боюсь, кто-то из детей может оступиться.

Я отрицательно покачал головой.

— Не стоит. Ко всему, если рыбы повредили бус, то мы окажемся запертыми совсем уж в маленьком пространстве.

В этот момент к нам присоединился четвёртый участник. Цварг тяжело дышал и, судя по тому, как Габи посторонилась, вжавшись в меня ещё сильнее, занимал немало пространства.

— Я… только что… попытался спуститься с другой стороны, — делая надрывно-рваные вдохи, сообщил водитель аэробуса. — Моя малышка уже давно нуждалась в ремонте, а эти твари, похоже, продырявили воздушную подушку. Я не уверен, что у нас получится взлететь.

Живот Габи вздрогнул под моей рукой. От Ксандра пришли эманации гнетущей тревоги, и лишь где-то там, метрах в пятнадцати выше, дети уже начали приходить в себя и шумно обсуждать страшных-престрашных амфибий. Быстро адаптировались.

— И, разумеется, коммуникатор ни у кого не ловит? — уточнил я, предчувствуя ответ.

Я-то проверил в первую очередь, ещё пока лез на гору — привык отдавать голосовые приказы электронному помощнику, — а эти трое подумали о возможности вызова помощи только сейчас.

Несколько секунд на каменной плите царило сосредоточенное сопение.

— Нет связи.

— Тоже нет.

— Шварх, а у меня батарея села! Не включается!

Я пожал плечами.

— Тогда предлагаю размещаться на ночь. Господа, не соизволите ли вы вскарабкаться выше? Я хотел бы ночевать только с женой, а у вас там…

Не успел я сказать слово «дети», как водитель не выдержал:

— Вам хорошо, Вейлор, вы слепой, вот ничего и не видите! А как нам спать, когда вокруг столько тварей?! А завтра что делать?!

Ксандр молчал, но по бета-колебаниям я чувствовал, что он тоже хочет сказать пару ласковых. Это разозлило.

— Уважаемые! — прорычал я. — Я, может, и не видел амфибий, но хорошо почувствовал их укусы на себе. И спать вам предлагаю, если вы не заметили, выше. Рыбы по камням не лазают, успокойтесь. А завтра будет завтра. Разумеется, нас хватятся, не вернулся целый аэробус, и начнутся поиски. Уже к полудню поисковая бригада парка будет здесь вкупе с Системной Полицией. Стыдно должно быть! Ведёте себя отвратительно, а между прочим, подаёте пример школьникам. Уходите наверх и дайте уже отдохнуть!

Жёсткая отповедь подействовала на мужчин моментально. Они, судя по звукам, вскочили и тут же полезли выше. Я шумно выдохнул и обнял всё ещё дрожащую Габриэллу.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал ей на ухо.

— Да, я понимаю. — Она хлюпнула носом и развернулась в кольце моих рук.

***

Габриэлла

— Я не уверен, но сохранять хладнокровие и мыслить логично — это единственное, что мы можем в чрезвычайных ситуациях. Порой к тяжёлым последствиям приводят не столько сами ситуации, сколько наши необдуманные решения, — спокойно ответил Вейлор. — Если бы сейчас Ксандр согласился с коллегой и погнал детей в аэробус, это оказалось бы непоправимой ошибкой.

Сама собой вспомнилась авария на лайнере… Если бы я сразу сообразила, что надо не играть в прятки, а искать кислородный шлем… А сколько гуманоидов сломали руки-ноги в панике из-за толкотни в коридорах? Смертей не было, всё обошлось, как рассказывала потом мама, но травмы были из-за глупости гуманоидов. Кто-то даже затеял драку из-за шлемов в секторе, где систему кондиционирования не отключали.

Руки Вейлора сжимали крепко-крепко, успокаивая и убаюкивая. Под горой копошились плотоядные амфибии, мы лежали на плоском остывающем камне, а я как никогда чувствовала себя в безопасности благодаря супругу. И как только это у него получается?

Стемнело моментально. Впрочем, на экваторе это закономерно: сумерек почти нет, есть только день и ночь. Детские голоса стали звучать тише и реже — похоже, школьникам объяснили, что ночевать придётся на горе, и они принялись обустраиваться. Одна девочка расплакалась, так как привыкла спать с любимой куклой, но от мальчиков доносилось что-то вроде: «Во, Питерс себе хвост сгрызёт, когда узнает, что я ночевал под открытым небом, окружённый настоящими чудовищами!» Сразу же после такого послышалось недовольное шиканье одного из троих цваргов-взрослых: «Тихо, спать!»

На небе зажглись первые звёзды.

— Вейлор?

— А?

— А как ты зрение потерял?

Мужская грудь под моей щекой напряглась.

— Габи, зачем тебе это знать?

— Просто… ты так чётко действовал сегодня. Это тоже был несчастный случай, но тебе не так повезло?

— Хм-м-м… — Мужская грудная клетка поднялась и опустилась. — Да, это тоже была… чрезвычайная ситуация. Но я действовал осознанно и не жалею о последствиях. Если бы меня вернули в события той давности, то я поступил бы точно так же.

— Ясно.

Ничего мне не было ясно, кроме того, что Вейлор по каким-то причинам не хочет мне рассказывать, как ослеп. Странно… я думала, что это не такой большой секрет и его родственники в курсе. Что ж, раз я, на его взгляд, не достойна знать этот момент из прошлого, значит, не буду настаивать.

— Габи?

— М?

— Ты уже точно решила улетать с Цварга?

Он издевается?

Я даже приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на лицо де Бьёна и убедиться, что он не шутит.

Он не шутил.

— Эм-м-м…. Я уже купила обратные билеты, послезавтра вылет, так что да. Если ты думаешь, будто этот потрясающий сафари-тур оставил столь неизгладимое впечатление, что я загорелась желанием остаться на Цварге, то ты глубоко заблуждаешься…

— Тише-тише. — Ладонь мужчины погладила меня вдоль позвоночника, от чего толпа мурашек распространилась по телу, а пальчики ног поджались сами собой. Шварх, ну почему я так на него реагирую? — Я