Теперь-то она должна была понять, в каком он был замешательстве, когда увидел Ынсопа в полицейском участке. Наклонившись к уху девушки, он тихо спросил:

– Видишь? Я же тебе говорил.

Тэыль рассеянно обернулась к нему. А поскольку они сидели тесно прижавшись, ее губы почти соприкоснулись с губами всадника. Его лицо на миг перестало быть бесстрастным. Впервые они встретились взглядом так близко. Он не раз любовался девушкой, ее чистой, фарфоровой кожей, когда она собирала волосы в хвост, но сейчас их лица находились совсем рядом. И он окончательно понял: все самое прекрасное воплотилось в ней. В Тэыль.

Девушка была ошеломлена и не могла поверить собственным глазам: она действительно находилась в новом, незнакомом мире. Ее спутник мягко сказал:

– Я – император Корейской империи, мое имя – Ли Гон.

Впервые назвав свое имя, он осторожно обнял ее за талию и притянул к себе, опасаясь, как бы Тэыль не упала от потрясения. Пусть сейчас ее мысли заняты местом, в котором она оказалась, все-таки она пришла сюда, в его собственный мир, вместе с ним.

Губы императора растянулись в широкой улыбке. На невозмутимом лице командира императорской гвардии, стоявшего по приказу Гона в десяти шагах, обозначилась тонкая складка. В любом месте и в любое время, если Ли Гону предстояло появиться перед своим народом, на его лице сияла улыбка, но в стенах дворца увидеть ее было практически невозможно. Охранники были крайне удивлены, ведь находились рядом с императором дольше, чем кто-либо другой, и очень хорошо его знали. Его искренняя улыбка и то, что она предназначалась девушке, – воистину редкое зрелище.

Ён решил взять ситуацию под контроль и с холодным взглядом подошел к императору:

– Я провожу вас во дворец.

– Сначала надо позаботиться о Максимусе: он очень много времени провел на ногах. Приходи в конюшню.

Оставив Ёна посреди леса, Гон, придерживая поводья, поскакал в сторону конюшни. Командир нахмурился и быстро скомандовал:

– Сейчас же убрать охрану у конюшни, вы двое – в комнату охраны, заберете видео, и двое – за мной.

– Да!

Ён с Хопилем сразу же последовали за императором, который умчался с незнакомкой вдаль.

Тэыль, уже немного освоившись, отважилась тихонько оглянуться: их сопровождали охранники с грозными лицами, а стволы бамбука убегали вдаль. Уже совсем стемнело, и девушка не могла разобрать, тем ли самым путем они прискакали сюда, та ли это роща или совсем другая. Казалось, она мчится сквозь небытие где-то между небом и землей, сквозь время и пространство. В этом междумирье не существовало ни света, ни ветра, ни воздуха, лишь неописуемо красивые пейзажи посреди пустоты.

Время на пути между единицей и нулем, соединяющим два мира, текло по-другому. Гон говорил ей, что минута там равнялась часу снаружи.

Тэыль снова посмотрела вперед. Широкое поле для верховой езды было ярко освещено, и даже можно было различить дворец на его краю. Время должно было принять свой привычный ход, но ей мерещилось, что оно окончательно остановилось. Все вокруг было таким нереальным, будто причудливый сон. Но за спиной отчетливо ощущался ритм сердца Гона. Тогда-то она и осознала, что это все ей не снится. Это – реальность.

Откуда-то доносился шум волн.

– Добро пожаловать в мой дворец, – произнес император.

* * *

Реальность реальностью, но принять факт, что Республика Корея вдруг стала Корейской империей, – совсем другое дело.

– У сударя давление ниже, чем при последнем обследовании, но все еще в пределах нормы.

Гон оставил Максимуса отдыхать в конюшне. Коню вдоволь дали сухого сена и воды, за его здоровьем следил личный ветеринар императорской семьи. Хотя Гон и говорил, что Максимус – чиновник седьмого ранга, Тэыль никак не могла привыкнуть, что коня называют сударем. Она сразу вспомнила про свою подругу Нари[25], владелицу кафе.

– Утром я еще раз его осмотрю, Ваше Величество.

– Спасибо.

Заложив руки за спину, преисполненный очарования и неприкрытой гордости, Гон обернулся к Тэыль и мягким тоном спросил:

– Видишь? Все, что я говорил, от начала и до конца правда.

– Не видишь, что это сводит меня с ума?

– Проявите уважение к императору! – Ён больше не мог сдерживать негодование, наблюдая за их перепалкой.

Тэыль обернулась к человеку, так похожему на Ынсопа.

– Невероятно, одно лицо. Он же должен быть на моей стороне, он всегда был за меня, с тех пор как мне исполнилось три года. Ого, пистолет настоящий? Можно посмотреть? – Взгляд Тэыль был прикован к поясу молодого человека.

Ён изменился в лице: в глазах, устремленных на девушку, сквозило презрение. Но Гон заступился за Тэыль:

– Она умеет им пользоваться, позволь. Ей нужно проверить, чтобы убедиться.

– В чем убедиться?

– Что она действительно прошла между единицей и нулем.

Командир с горечью посмотрел на императора, который, по его мнению, нес совершенную чепуху. Ради чего он в спешке снова покинул дворец? Хорошо, что в этот раз скоро вернулся, целый и невредимый, но плохо, что привел кого-то с собой. Тем более девушку. Будь она возлюбленной Гона, дворец стоял бы на ушах, но обычные девушки не проявляли интереса к оружию Ёна, поэтому данная персона его очень настораживала. К тому же слишком фамильярна она была с императором, не стеснялась даже откровенно грубить. А Гон ей потакал.

Ёну требовались объяснения, но он молча проглотил свои вопросы и протянул Тэыль пистолет. Глаза девушки вспыхнули.

– Не может быть. Это же P30. Он настоящий? Надо кое-что проверить. Ничего личного. – Тэыль повертела пистолет в руках и вдруг наставила прямо на Гона.

В тот же миг охранники с треском взвели курки и взяли девушку на прицел, а Ён мгновенно заслонил собой императора. Он стоял не шелохнувшись, без колебаний готовый пожертвовать собой.

– Я спущу это вам с рук, потому что вы гостья Его Величества.

Тэыль не могла прочитать выражение его лица, но в голосе звенела сталь. Он явно злился. Наставив пистолет на капитана королевской гвардии, Тэыль, запинаясь, пробормотала:

– Это твой мир и ты император этой страны?.. Правда?

– Правда. И пистолет, и мир, и я – все настоящее. Не пытайся это проверить, нажав на спусковой крючок. Он не сдвинется ни на шаг, – пояснил Гон

В тот же миг Ён схватил рукой дуло пистолета.

Тэыль опустила руку и вернула оружие охраннику. Немного успокоившись, Ён наконец-то смог должным образом рассмотреть девушку: в лесу этому мешала темнота, а в конюшне ему было не до того. Окинув Тэыль внимательным взглядом, он с немым вопросом повернулся к императору. Гон сразу понял, о чем тот думает, усмехнулся и кивнул: