– А как же вы? – спросил Иона. – Вы не…

Мистер Чанг покачал головой:

– Я останусь и прослежу, чтобы серверы продолжали работать как можно дольше.

– Разве вы не видите, что происходит? – воскликнула Сэм. – Корабль уже здесь! Вы же сами сказали, Грейнджер хочет уничтожить Перенесенных! Кажется… Кажется, несколько башен уже упало, а эта может стать следующей!

– Чангосфера – это мой мир. Она была моим миром, – сказал мистер Чанг. – Ради людей, которые пришли сюда, которые поверили в меня, я должен сделать все возможное.

Сэм взяла Иону за руку.

– Пойдем! – крикнула она, таща его на лестницу.

Иона взглянул на мистера Чанга, по обеим сторонам которого стояли телохранители.

– До свидания, – сказал он.

Мистер Чанг улыбнулся и слегка поклонился ему.

Снова оставшись вдвоем, Сэм и Иона побежали по ступенькам, но успели сделать лишь несколько шагов, как раздался очередной взрыв – самый близкий из всех. Лестница под ними обвалилась.

Иона оказался в облаке кирпичной и гипсовой пыли. Схватив его под мышки, Сэм вытащила юношу на площадку, кашляя и отплевываясь при этом. Там, где когда-то были ступеньки, теперь клубился дым.

– Есть идеи? – выдавил Иона, прокашлявшись.

Сэм покачала головой:

– Даже если лифты работают, рисковать нельзя. – Сбросив со спины рюкзак, девушка открыла его и застонала. – Окна тоже не подходят. Мы слишком высоко, чтобы прыгать, а всю веревку я израсходовала, чтобы привязать самолет.

– Наверх, – показал Иона. – Нужно… идти наверх.

– Куда наверх?

– В кабинеты начальников. Там есть дельтапланы.

– Молись, чтобы ты оказался прав, Иона.

Они уже были на середине следующего пролета, задыхаясь от пыли, когда Иона вспомнил о мистере Чанге.

– Он попадет в ловушку! – крикнул юноша.

– У нас нет времени, – отрезала Сэм. – Уверена, мистер Чанг понимает, что делает.

Они добрались до пятьдесят четвертого этажа, пятого сверху. Силы были на исходе. Еле дыша, Иона пробежал вдоль всех застекленных кабинетов, пока не нашел то, что искал, – в углу самого большого офиса стоял знакомый металлический шкаф.

– Вот! – крикнул он, указывая на логотип «Пегаса».

Распахнув дверь шкафа, он увидел внутри спасательный дельтаплан. Иона взял его за алюминиевую раму, нащупал полотняные стропы и повернулся к Сэм, которая уже стояла у него за спиной.

– Похоже, на этом этаже есть только один, – сказала Сэм.

– Бери, – ответил Иона. – Эти стропы нужно…

– Нет. Нет, Иона, пойдешь ты. Я…

Иона упрямо покачал головой:

– Ты здесь из-за меня, Сэм. Ты пойдешь первой.

– Иона!

– Возражения не принимаются! Здесь еще пять этажей. Я найду другой дельтаплан.

Иона едва не осекся – не потому, что не верил своим словам, а потому, что вспомнил, когда в прошлый раз оказывался в такой ситуации.

Сити-Тауэр в Лондоне. В тот день он лишился матери, потому что дельтаплан был только один, а времени не хватало. Мама пожертвовала жизнью, чтобы спасти его. Иона не собирался допускать, чтобы его лучшая подруга пошла на такую же жертву.

Закрепив дельтаплан на теле Сэм, Иона подтолкнул ее к разбитому окну и вспомнил, как лежали у него на плечах мамины руки.

«Нет, мама, не надо!»

«Другого выхода нет. Я люблю тебя, Иона».

Сэм медлила. Одна ее нога стояла на подоконнике.

– Я пойду искать с тобой. Если другого дельтаплана нет, мы попытаемся спуститься на одном. Возможно, наш вес позволит…

Иона вложил ей в руку красное кольцо.

– Вперед, – сказал он. – Другого выхода нет, Сэм.

С этими словами он толкнул ее в небо, полное клубов пыли.

Толчок Ионы застал Сэм врасплох.

Она выпала из окна и дернула кольцо практически машинально. У нее за спиной раскрылись черные полотняные крылья на легкой алюминиевой раме. Теперь девушка уже не падала, а летела.

Иона стоял в оконном проеме и наблюдал за ней, пока опасность не миновала. Одними губами он проговорил: «Встретимся у самолета!» Сэм махнула ему, веля уходить, спасаться, и юноша, похоже, понял ее, немедленно исчезнув.

Сэм планировала среди башен Гонконга – тех, что еще стояли на острове. Повсюду то и дело возникали вспышки новых взрывов. Все больше и больше горящих башен обрушивалось или падало друг на друга, как костяшки домино. Справа от Сэм рухнула стеклянная башня, оставив после себя лишь облако пыли. Девушка тут же разобралась, как управлять дельтапланом, и повернула в сторону, чтобы ее не подхватил вихрь осколков.

Сэм кашляла, глаза горели. Она вылетела из городского массива и полетела над бухтой, где воздух был чище. Гидросамолет обнаружился в том же месте, где они его оставили. Сэм начала по спирали снижаться к нему. Военный корабль стоял на якоре возле входа в бухту, выпуская снаряды в некогда прекрасные небоскребы.

Один из снарядов угодил в здание прямо позади Сэм, и она почувствовала, как спину ее окатило жаром взрыва. Повернувшись и осмотрев панораму города, она похолодела: падало еще три здания, стоявших рядом с тем, из которого она только что вылетела. Сквозь облако пыли было видно, как дрогнул небоскреб, где все еще находился Иона. Его верхняя часть отделилась и, развернувшись вокруг своей оси, влетела в соседнее здание.

Пыли стало еще больше, и Сэм потеряла небоскребы из виду. Она лишь понимала, что у Ионы не было времени подняться на другой этаж и найти другой спасательный дельтаплан. Он все еще оставался внутри.

– Иона! – крикнула Сэм, поддавшись панике.

Она злилась, что друг вытолкнул ее первой, и вспомнила, как сама же говорила отцу: «Он делает то, что всегда делает Иона, – рискует собой, чтобы помочь другим».

Именно за это она любила его и одновременно ненавидела.

Иона был на полпути наверх, когда взорвался снаряд.

Он слышал приближающийся свист и понимал, что вот-вот произойдет. Юноша подготовился к взрыву, но он все равно оглушил его, а яркая вспышка – ослепила. Иону отбросило к стене и завалило осколками бетона.

В животе возникло ощущение падения. На этот раз сомнений не оставалось: небоскреб рушился.

Но полностью не упал.

Иона опасливо встал на четвереньки. Он все еще был жив, хоть и не мог понять почему.

Лестница лежала практически горизонтально. Иона пополз вперед и почувствовал, как все здание колышется из-за его перемещений. Он остановился и с минуту лежал неподвижно, замерев от ужаса. Оставаться здесь он не мог. Нужно было двигаться.