— Нет-нет, — закричал я, преграждая дорогу в кабинет, — еслиуж проходить, то туда, в гостиную.

Доктор проследовал в гостиную, уселся за журнальный столик испросил:

— Ваш возраст?

— Тридцать пять, — выпалил я, после чего Заславский сполз напол.

— Что тут у вас происходит? — ошарашено прошептал он.

— Ничего, — ответил я, — разве не видишь, доктор выписываетмне рецепт. Пить меньше надо. Иди-ка, Виктор, лучше в ванную, умойся.

Заславский послушно вышел. Пользуясь этим, я схватил доктораза шиворот и со словами благодарности потащил его к выходу. Пока управлялся сдоктором, медсестра зачем-то забрела в спальню и сказала:

— О, там лежит еще одна больная.

— Хорошо-хорошо, сам с ней управлюсь, — воскликнул я,выталкивая всю компанию на лестничную площадку и радушно прощаясь.

Но как бы не так. Раз десять доктор пытался войти обратно,поочередно поминая мои грудь, живот и некоторые другие, несуществующие у меняорганы. Истощенный проводами, я вышел из квартиры и спустился вниз к крыльцуподъезда. Не успокоился, пока не помахал рукой вслед этой разнузданной банде.Вот они, люди в белых халатах, прославленные социализмом. Что может быть отвратительней,чем цинично наживаться на чужой беде? С этим вопросом я вернулся домой.

И обнаружил Заславского в прихожей: он снимал башмаки.Увидев меня, обрадовался как ребенок:

— Роб, ты где был?

— Так, покурить вышел, — я пожал плечами.

— Ты же не куришь.

— Теперь закурил.

Заславский мне подмигнул:

— Кого-то ждешь?

— Нет, не жду, пошли в гостиную, там поговорим.

На самом деле разговаривать не хотелось. Хотелось спать:утомили многочисленные гости. К тому же беспокоила Кристина. Бедняжка нуждаласьв защите и утешении, я же весь день занимался глупостями. Сейчас бы самое времяуделить ей внимание, да какой там. Заславскому явно не терпелось что-тообсудить.

— Как тебе Деля? — спросил он, доставая из моего барабутылку коньяка и ловко распечатывая ее. — Скажи, совсем не изменилась.

— Почему, изменилась и очень, — ответил я, ловко подставляябокал под струю.

— Да? Ты так считаешь? Кстати, Роб, что с тобой случилось?Зачем приезжала “скорая”?

— У меня был сердечный приступ.

Заславский (он пытался сделать глоток) поперхнулся коньяком,прокашлялся и с укором сказал:

— Роб, хватит, не делай из меня идиота.

Попробовав не сдаваться, я повторил:

— У меня был сердечный приступ.

— И поэтому доктор советовал тебе посетить гинеколога. Имомолога. Она что, беременна?

— Кто? — испугался я.

— Девица твоя. Кстати, никогда бы не дал ей тридцать пять.Выглядит гораздо моложе. Если память не изменяет, ты что-то про двадцать восемьговорил. Ведь это та, Роб, которая сегодня голяком к нам в комнату забегала?

Я взвился:

— Ах ты наглец! Опять шпионишь? Пока я провожал неотложку,уже побывал в моем кабинете?!

Заславский растерялся:

— Почему в кабинете? В спальне. Только глазком однимзаглянул.

— Зачем? — поинтересовался я, несколько успокаиваясь ирадуясь, что Кристину он не видел.

Заславский лукаво усмехнулся:

— Хотел проверить всех ли ты дам своих выпроводил. Знаешь,Роб, она очень красиво лежит на кровати, эта крошка, так и хочется пристроитьсярядом. Обожаю чулки-сеточки. Роб, они всех мужиков заводят.

Чулки-сеточки были на Лидии; я подскочил, как ужаленный:

— Она, что, снова пришла?!

— А ты, выходит, не в курсе? — растерялся Заславский.

Я помчался в спальню. Лидия действительно лежала на моейкровати, точнее, спала. Юбка ее неприлично задралась, открывая чулки до самыхподвязок.

— Ну это уж слишком! — я зарычал и схватил ее за руку.

Заславский бросился меня оттаскивать. Какое-то время мыборолись, но Лидия так крепко спала, что даже не шелохнулась.

— Ты не знаешь, не знаешь кто она! — вопил я. — Ее надовыгнать! Она проститутка! Настоящая проститутка!

— Это очень хорошо, — успокаивал меня Заславский. — Всегдапредпочтительней иметь дело с профессионалом, чем с дилетантом. Тебе ли незнать, Роб, ты же известный перфектционист, всю жизнь стремишься ксовершенству.

— Совершенство в любви, это не работа тела!

— Да-да, Роб, это работа души, но начинать-то надо с тела.Ведь только в нем душа и может развиваться. Иного не дано.

— Но развитие должно идти параллельно, иначе неизбеженперекос.

— Этим-то и полезна нам проститутка: наши развитые душиочень удачно лягут на ее развитое тело. Идеальный конгломерат получится.

Так мы препирались довольно долго, используя логику ипривычный нам научный подход. Вдруг Заславский уставился на Лидию и озабоченноспросил:

— Тебе не кажется странным, что она так крепко спит? Извини,Роб, но ты так вопишь, что и мертвого разбудишь.

— Она пьяна, — отрезал я.

Заславский наклонился над Лидией и, расстегивая пуговицы наее блузке, сказал:

— Может ей плохо.

Он испытующе посмотрел на меня и, щупая ее пульс, спросил:

— Роб, что доктор сказал? Какие у нее проблемы?

Я снова взревел:

— Да не к ней приезжала “скорая”!

Заславский тоже взбесился:

— Роб, не станешь же ты меня убеждать, что гинеколог смомологом тебе понадобились!

— Нет не мне!

— Значит девице!

— Да, но не этой, а другой!

— У нее совсем нет пульса, — равнодушно отметил Заславский,отпуская руку Лидии и с интересом глядя на меня: — Другой? Роб, так у тебяздесь еще одна девица? Другая?

Но мне уже было не до него. “Действительно, — подумал я, —почему Лида так крепко спит? И почему рука ее упала безжизненно, как плетка?”

— Роб, так кто еще тут у тебя? — тормошил меня Заславский. —Я ее знаю?

Оттолкнув его, я метнулся к Лидии, приложил ухо к ее груди ис ужасом завопил: