подмигнула и ответила: «А они с Люблянкой пошли папоротник цветущий искать». Сидевшие рядом так и прыснули от смеха.

«Папоротник! Какой к лешему папоротник! Глупая! Глупая! Где мой венок! Не хочу, не верю!» Марина побежала к реке. На берегу никого не было, но одиночество не пугало, Марина не замечала, ни темноты, ни тишины, она ясно чувствовала злость, откуда-то появившуюся в самом сердце. У нее было одно желание вытащить венок из воды, и никогда не вспоминать о тех языческих глупостях, которые она творила сегодня. Она удалялась от людских голосов дальше и дальше, пока они совсем не стихли. Уже было, отчаявшись найти проклятый глупый венок, девушка хотела возвращаться, как вдалеке, но у самого берега, замигала пламя свечи. Марина побежала на этот маленький маячок. Это был ее венок. Вот и цветочки, которые так не понравились Любляне «кукушкины слезы». Марина потянулась к венку, но он немного отплыл, повинуясь легкой ряби. Еще потянулась и снова венок отплыл. Взявшись за ближайшую ветку, Марина, во чтобы то ни стало, решила достать этот бессмысленный символ веры в чушь. Пальцы ее коснулись пушистого колоска, как из воды выскочила тонкая, длинная рука. Она сомкнула холодные когтистые пальцы над запястьем Марины и стала тянуть девушку в воду. Отчаянно сопротивляясь, Марина не выпускала ветку из руки.

–Помогите! Паша помоги!

Над бурлящей водой показалась голова, облепленная мокрыми волосами, маленькие сверкающие глазки сверлили жертву. Пятерня русалки, покрытая слизью, перехватила руку Марины и сомкнулась на том самом месте, где больно пульсировал оберег. С воплем досады, водяная тварь выпустила Марину, и скрылась в воде, хлопнув по поверхности хвостом.

–Раздолбанный нэтблок.

Марина очнулась в домике доктора. Кузьма Прокофич суетился у печи, готовил чайник. А у дивана, на которой лежала Марина сидел староста, он держал рук Марины и печально смотрел в бледное лицо девушки.

–Очнулась!

–Нус! Прекрасно.– док светил в глаза Марине маленьким фонариком.– Сколько пальцев?

–Два.

–Хорошо. Мариночка, сесть сами сможете? Я послушаю.

Холодный стетоскоп быстро передвигался по, и без того, холодной спине.

–Прекрасно. Поспите, отдохнете и все будет пре-кра-сно.

–Что ты там дела одна?

–Тебя искала.

Павел улыбнулся и поцеловал руку Марины.

Дни шли своим чередом. Марина много писала. Она вела дневник наблюдений. Но ее записи походили скорее на записки сказочника, чем на исследовательский труд. Недавние неприятности потеряли свою красочность, но не потеряли свою загадочность. В принципе Марина могла объяснить каждое из тех странностей, что произошли с ней. В бане она явно получила тепловой удар, а у реки – ароматы трав, всеобщее настроение, огонь, усталость, в конце концов, вызвали галлюцинации. Вот чего объяснить она не могла, так это как работает оберег. Возможно, это было самовнушение, но тогда следовало признать, что девушка верит в то, что существует нечисть и защита от нее. А она ведь не верила. Тогда не понятно как с этим символом, уже почти незаметным, связано отступление навождения.

Временами ученая не могла сосредоточиться и часами сидела глядя в окно. Такое случалось, когда она замечала что-то напоминающее ей о мужчине, самом красивом, самом сильном, самом умном в ее жизни. А подобных напоминаний было достаточно. После того случая якобы с «русалкой», Павел стал очень внимателен к Марине. Он часто приносил прекрасные букеты полевых цветов. Приглашал ее на прогулки. Они долго сидели где-нибудь в лесу, в дали ото всех и болтали ни о чем. Марина смеялась, даже над несмешными шутками, а он терпеливо объяснял ей, казалось бы понятные вещи. Им было хорошо вместе. Марине точно, так хорошо не было никогда.

В эти часы Марина разрывалась пополам. Одна часть твердила «Красавик. Самый лучший», а другая: «Он псих! И вообще ты здесь от безысходности и по делу». Как правило, победительницы не было. Марина усилием воли прогоняла обеих и принималась за работу.

С научной точки зрения описывать что-либо было крайне сложно. Имея довольно внушительный запас знаний по теории чувствительности, тем не менее, многие лица и чувства на них оставались загадкой. Тогда приходилось записывать ситуацию и то, что появилось в выражении. Марина злилась, но почти ничего не совпадало. Разные люди, по разному, реагировали на одни и те же ситуации. Только когда все вместе совершали большое, общее дело, их связывала невидимая нить. Эту нить Марина не могла уловить.

«Лицо, его красивое лицо! Ну все хватит, сколько можно!». Марина с раздражением щелкнула ручкой и записала «признаки влюбленности…».

Глава XIII

Сегодня по плану, нужно было плотно поработать в библиотеке. Учебный год должен был начаться на следующей неделе и сейчас – последняя возможность прочесть, все, что вздумается, в полной тишине. Марина поглощала труды по психологии, книга за книгой. Она прочла, все, что нашла, о нечестии, так почитаемой в поселении. На полках старенькой библиотеке, хранились древние издания с подробностями религиозных верований. Особый интерес вызвала книга «кельтские руны». Если бы не «оберег» на предплечье и те необычные происшествия, что были связаны с этим знаком, начитанная, скептичная девушка даже не обратила бы внимание, на сомнительную книгу символов. Оказывается магические символы, по отдельности ли , или при использовании в комбинациях, представляющих собой замысловатую вязь, влияли на жизнь человека. Использованные со злым умыслом они приносили болезни и боль, бедность и голод, страдания. Написанные доброй рукой, работали во благо. Могли исцелить или смягчить сердце, принести богатство, достаток. Символы, подаренные древними богами роду человеческому, стали верным помощником и точным инструментом в достижении поставленной цели, в исполнении заветных желаний. Но ни в одной книге не нашли Марина, символ – «оберег», хотя бы отдаленно напоминающий тот, что у нее на руке.

«Похоже, здесь все. А если попробовать, ну так, ради шутки…». Марина взяла чистый лист бумаги и красный карандаш. Затисканная книга с рунами, снова согрелась от тепла рук девушки. На желтой, потертой странице красивая вязь, с описанием, и броским названием «тайное сделать явным»– показалась идеальной. Аккуратно, чтобы не нарушить вязь става, Марина черта за чертой переносила на конопляную бумагу магический договор. Договор с духами, договор со вселенной, вызов вере и рационализму. Закончив, внимательно посмотрела на свою работу, убедившись, что все сделала точно, начинающая «колдунья», хихикнув по ребячески, огляделась: «хоть бы не видел никто». Поднесла бумагу к самым губам и прошептала: «турисаз, наутиз- разрушат, перт- тайну, соул- тайна раскрытая станет ясной. Увижу и пойму, то, что скрыто было. Ни во вред работают руны, на благо. Турисаз, наутиз, соул.» Дыхнула на рисунок,