— До последнего вздоха, — со всей серьезностью в голосе отозвался Лориан. Склонившись над чашей, он произнес новое заклинание, после чего вода снова стала обычной. Только это произошло, как мужчина вновь заговорил на том же непонятном для меня языке.

— Что нужно делать? — спросила, когда О'Маэр закончил и повернулся ко мне.

— То же, что и я пару минут назад. Только с пальцем, — пояснил он и протянул мне кинжал рукоятью вперед.

— Ладно, — согласно кивнула и, поморщившись, провела лезвием по подушечке безымянного на правой руке. Капнув пару капель в чашу, вернула оружие мужчине, чтобы он мог сделать то же самое.

— И что теперь? — полюбопытствовала, завороженно наблюдая за тем, как в этот раз капли тяжело опустились на дно, даже не думая растворяться, и закружились в становившемся все более яростном водовороте.

— Увидишь, — тоже внимательно следя за всем происходящим, произнес Лориан.

А тем временем в чаше творилось что-то невообразимое. Давно выйдя за ее пределы, теперь вся жидкость превратилась в один сплошной водный смерч. В какой-то момент, достигнув своего предела, воронка стала сферой, через стенки которой было видно лишь два огонька: красный и желтый. Мгновение, и едва поднявшись, шар начал опускаться обратно. Коснувшись краев чаши и немного задержавшись, он превратился в водный купол, по мере исчезновения которого стал виден неизвестный мне до сих пор цветок необыкновенной красоты. Состоящий полностью из воды, он, тем не менее, имел четкие очертания стеблей, листьев и лепестков бутона. Цветок отдаленно напоминал орхидею, у него были две сердцевины, в коробочках которых продолжали светиться огоньки.

— Это диум, — пояснил мужчина, — многолетнее растение, ассоциируемое с преданностью и долголетием. Именно его избрала в качестве символа нашей любви чаша.

— Он прекрасен, — застигнутая врасплох всем происходящим, выдохнула я.

— Теперь тебе нужно протянуть руку к бутону, — пояснил Лориан.

Я сделала, как было сказано. Стараясь не зацепить хрупкого водного стебелька, во все глаза принялась наблюдать за тем, как одна из коробочек раскрылась. Вылетевший оттуда желтый шарик коснулся ладони и моментально проник под кожу, разливаясь теплым мягким сиянием по всей поверхности правой руки.

Стоило Лориану сделать то же самое, но уже с левой рукой, как цветок начал таять, крупными каплями возвращаясь обратно в чашу. На то, как рассеивается волшебство, я уже едва ли обратила внимание. Не в силах оторвать взгляда от собственной ладони, завороженно наблюдала за тем, как свечение становилось все более тусклым, а на коже начал прорисовываться серебристый рисунок того же самого цветка, что создала для нас чаша.

— Красиво. Он останется?

— Да. И со временем станет четче. Постепенно его стебли оплетут всю кисть, включая запястье. Кроме разве что пальцев. На них появятся только в том случае, если забеременеешь.

— Символично, — произнесла я, продолжая внимательно рассматривать брачный символ.

— Рад, что тебе нравится, — отозвался мужчина.

Желая вернуть внимание к себе, он поднес мою руку к губам и, чуть коснувшись ими внутренней части ладони, привлек ближе, крепко обняв.

— Все так быстро, — после его совсем нескромного поцелуя отозвалась я, чувствуя легкую дезориентацию и, открыв глаза, сразу поняла, почему.

— Знаю, — перенеся нас из храма прямо в свою комнату, пошептал О'Маэр. — Я все компенсирую. Только дай мне немного времени.

— Моей жизни тебе хватит? — поинтересовалась, даже не заметив, когда он успел снять с меня плащ, и продолжая млеть от его ласк и поцелуев.

— Постараюсь уложиться, — хмыкнув, отозвался мужчина.

— Тогда не теряй времени, — прошептала я, подставляя его губам шею и лицо. Из-за бешено стучавшего в груди сердца едва ощутила, как плечи стянуло. Что именно произошло, поняла, только когда по полу застучали и покатились во все стороны множество бусин. Конец платью. Так и знала, этой ночи оно не переживет.

Следующее утро началось где-то пополудни. Проснувшись и не обнаружив рядом мужа, я разочарованно вздохнула, перевернулась на живот, вознамерившись еще немного подремать. Но не тут-то было. Моргнув пару раз, дабы убедиться в том, что мне это не приснилось, приподнялась на локтях и с интересом принялась разглядывать лежавший на соседней подушке цветок. Уже хорошо знакомый мне по вчерашним событиям диум так заманчиво играл всеми цветами радуги на свету, что к нему было просто невозможно не прикоснуться. Это я и сделала. Но не успела протянуть руку, как он тут же растаял. Быстро сев, растерянно уставилась на пустую ладонь, одновременно пытаясь понять, что же изменилось. А изменилось многое. Сонливость как рукой сняло. А вместе с ней исчезло и то томное чувство усталости, из-за которого меня еще минуту назад так и подмывало остаться в постели до вечера.

— И что это было? — спросила сама себя, принявшись исследовать кровать на предмет еще чего-нибудь необычного, но, кроме очередного нового платья, так ничего и не обнаружила. Хорошо зная, кто сможет ответить на этот вопрос, поднялась и направилась в ванную.

Быстро приведя себя в порядок и вдоволь налюбовавшись в зеркале на красивую и невероятно привлекательную девушку в белом, вышла из комнаты. Но не успела закрыть за собой дверь, как из соседней тут же показалась Лили.

— О, привет. Проснулась наконец. Идем, я тебе такое покажу. Закачаешься, — и, схватив меня за руку, потащила за собой в мою же комнату.

— Ли, ты что… О-о-о.

— Ну что, нравится? Нравится? Правда оно классное? — не переставая подпрыгивать на месте, допытывалась девушка.

А я все стояла, словно громом пораженная и, открыв рот, удивленно глядела на бесчисленное количество пышных полупрозрачных юбок алого цвета, становившихся все короче по мере приближения к расшитому красными камнями корсету.

— Да не молчи ты. Лара? Ау. Скажи хоть что-нибудь.

— Оно великолепно, — произнесла на выдохе.

— А я что говорю. Уже жду не дождусь вечера, чтобы увидеть тебя в нем. Кстати, папа и мне купил. Хочешь, покажу?

— Конечно, — отозвалась я, с трудом отвлекшись от созерцания своего наряда и безвольно позволяя девушке увлечь себя в ее комнату.

Платье, что предназначалось для Лили, ни в чем не уступало по красоте и изяществу моему. Только разве что фасоном немного разнилось. Если отличительной чертой алого являлась многоуровневая юбка, то у нежно-голубого наряда похожей пышностью обладал один только шлейф.

Расшитое серебряными и золотыми нитями, само платье доходило лишь до колен. К наряду прилагалась белое болеро тончайшей вязки и такого же цвета ботфорты на просто гигантской шпильке.

— Потрясающе. Вот только… Ты хоть ходить в этом сможешь? — поинтересовалась я.