Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отобедать, по заведенной давно традиции, автор вознамерился в Мариинском парке. Есть там одно укромное местечко, где можно устроить себе настоящий пикник, не шибко напрягая взгляды отдыхающих граждан. Автору памятно это место еще и тем, что здесь, на этих деревянных столиках, в далеком слякотном, мрачном, холодном ноябре 2006 года, он начинал писать свой первый роман.
Сквозь косматые кроны деревьев, где-то там, внизу, будет поблескивать голубая лента днепровской воды, над которой будут парить, возвышаясь над водою, тучные стада огромных новостроек, и греко-католический, модерновый, собор у станции «метро Левобережная», в виде огромного колокола.
…Начало не предвещало ничего экстраординарного. Порывшись в книжных развалах на Петровке, автор приобрел необходимую книгу. Последовал переезд на станцию «Арсенальная»; закупка в гастрономе «Чумацкий шлях» упаковки рыбных пресервов, пакетика ветчины и 200 грамм водочки «Хлибный дар»; переход в Мариинский парк.
С набором нехитрых закусок для посиделок в ресторане «Под открытым небом», автор направляется к деревянным столикам.
Двигаясь по ухоженной дорожке парка, навстречу ко выглядящей насильно втиснутой сюда, нынешними хозяевами жизни, какой-то престижной, ультрасовременной громадине, сильно смахивающей на огромный термитник. Восторженный лик этой махины, постоянно приветствует автора матовым блеском своих дымчатых окон.
Необходимо проследовать еще чуть дальше, по выложенным кирпичам, мимо детских площадок, и вот, то место, куда стоило придти.
Выбираешь, очищаешь, расстилаешь…
Случалось, что автор встречал в этом месте каких-то очень приличных с виду мужиков, вспоминавших времена своей блестящей юности. Оказавшись в своей привычной компании, они превращались в тех же Юр и Саней, которых знал весь Крещатик, а может, даже, и весь Киев. Став взрослыми людьми, они вели себя, в этом месте, настоящими хозяевами жизни, распивая принесенную водку. Говорили о своих делах и женах. Они как бы не замечали, этих прекрасных окружающих перемен, которые произошли за эти годы. Их детство осталось здесь, прогремев, прикрепленными к доскам подшипниками, по булыжным мостовым близлежащих улиц; служа бессрочным пропуском в эту компанию. С этих киевских круч, они уходили в армию, влюблялись в девчонок, заводили семьи, у них появлялись дети, которых ожидают похожие судьбы. За этими «пьяными деревьями» на крутых склонах, течет река, сопровождающая их жизни. Этим воспоминаниям можно только завидовать.
После окончания трапезы автор намеревался отправиться в великолепную Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру, чтоб окунуться в сытое средневековье. Завести там, с целью здоровой провокации, разговор на украинском языке. Тамошние монахи, когда-то напоминали ему переодетых российских шпионов. Они лютой ненавистью ненавидели носителей этого языка; боялись его чарующих звуков, как черт ладана! Сейчас шпионы, наверное, научились прятать свою ненависть под суконными рясами, в своих дорогих «Мерседесах» и под шикарными крышами роскошных келий. Потом, следовало бы отправиться на Банковую, поглазеть на роскошный своим декоративным убранством, непревзойденный по архитектуре, шедевр Городецкого («Дом с химерами»), почувствовав к нему какую-то духовную привязанность. Заглянуть в богатый чиновницким духом «Дом писателя», на Банковой № 2, бывшее владение купца Либермана, чтоб побродить по вытоптанным, бежевым ковровым дорожкам, под присмотром, знакомых еще со школьной скамьи, классиков украинской литературы, важно взирающих из портретов, развешенных над широкими лестничными маршами. До недавнего времени, автор почитал своим долгом, постоять несколько минут под окнами величественного здания на Банковой значащегося под № 11, под которым находится штандарт президента. После последнего волеизлияния потерявшего здравый смысл населения, когда высокая государственная должность была вручена бывшему уголовнику и рецидивисту, взявшемуся уничтожать украинскую государственность — этот обязательный пункт культурной программы, упразднился за откровенной ненадобностью.
…День выдался необычайно жарким. На авторе был зачем-то изрядно поношенный, но еще в приличном состоянии, его черный рабочий костюмчик, в котором он работал на фирме. А, поскольку, погода установилась необычайно теплая, — май месяц был уже на излете, — то автор, естественно, немножко вспотел, добираясь до вожделенных столиков, чем и привлек к своей нехилой, стокилограммовой туше, неорганизованное войско разного рода кровососущего гнуса. И пока автор потчевал себя купленными яствами, опьяневшая от крови орда, не взирая на значительные уроны живой силе, куражилась над ним, устроив: пир на весь мир.
— Что? не дают покоя? — Услышал он за спиною бодрящий женский голос.
Повернув голову, автор увидел возле себя крашенную блондинку лет, примерно, 35–40, с нарисованными бровями. Ее спелый возраст, красноречиво говорил автору, что она уже может позволить себе все, и ей ничего не страшно. Все изъяны кожи были так тщательно зашпаклеваны посредством женской косметики, что оно выглядело: словно сад, покрытый инеем. Маска Снежной Королевы! Стильная современная одежда немножко портила этот сказочный образ, налетом какой-то второстепенной светскости.
— Достают, — согласился автор, вытираясь салфеткою.
— Такой интересный мужчина, и почему-то проводит время один, — сказала дама, и, в развитие темы, продолжила: — А я здесь чисто случайно оказалась. Зовут меня, — Света. Мы, здесь, с подружкой гуляем. Присоединяйся к нам.
— Очень приятно познакомиться, — сказал автор, перед тем как выдать свое имя. — Во время выполнения культурной программы, утратил значительное количество калорий. Посему, явился сюда, в целях восполнить понесенную тяжкую утрату. — Витиеватая фраза, должна была, проверить уровень эрудиции у дам. Заодно задать уровень беседы.
Автор зажал в руке благоприобретенную книгу, чтоб переместиться к столику, за которым осели представительницы прекрасной половины человечества.
— Таня, — представилась, симпатичная подружка Светы.
На вид этой девице, было: лет 23. Девушка, что говорится, в самом соку. Эта принцесса на горошине, имела весьма своеобразный вид. Мальчишеский головной убор, надвинутый на самые глаза, искусно прятал ершистую прическу. Образ задиристого уличного пацана? В свою очередь: девушка, оценивающе, смотрела на автора.
— Вообще-то я, работаю в Министерстве сельского хозяйства, — прерывая это сближение, заявила Света. — Вышли прогуляться с подружкою. Вижу, такой интересный молодой человек сидит, совсем один. Думаю, почему б не познакомиться с ним поближе? Раз уж день такой выдался красивый. — Затараторила Света. — Я свободная теперь женщина. Недавно похоронила мужа. Я, вся, в трауре. Год не прошел. Он разбился на моей машине. Теперь живу одна, под Киевом. В Боярке. Знаешь?..
— Только по роману «Как закалялась сталь». Учили в школе. Из этой самой Боярки, секс символ эпохи коммунизма, некто Павка Корчагин строил узкоколейку для того, чтоб согреть дровами замерзающий Киев.
— Я хочу купить там полдома, — продолжала говорить Света, пропустив эскапады его сознания, мимо ушей. — Хочу там поселиться.
И, сразу же, засыпала автора словесной шелухой. Рассудок, автора, уже давно выключился. Света, постоянно, меняла направление своих мыслей. Слова, словно играющие на солнце мыльные пузыри, слетали с ее уст. Они тут же лопались. Появлялись другие, которые ждала та же
