— Давай больше не будем говорить об грустном, — сказала Света, одарив его нежным взглядом.

— Муж должен заботиться о вас?

— Не говори так…

— А как говорить? Я спрошу, как ты захочешь…

— Ты, похоже, так и не догадался о ком идет речь?

— А, о ком?..

— Давай, не будем говорить об этом…

— А я хочу все знать!

— Ты такой забавный в непонимании моей подноготной. Вот поэтому тебе и нужна совсем другая женщина. Сегодня у нас ничего не получится. Люди как ты, очень большая редкость. Все мужики сволочи, не похожие на тебя…

— Так уж и все?

— Ну, может быть, остались такие, — она осеклась, на полуслове.

Она осеклась на полуслове… и, тут же, умостившись автору на колени, начав целовать его в губы. Ее уста были холодны. Словно неживые. Словно искусственные цветы на кладбище. Да и сам процесс выдался каким-то механическим, малоинтересным…

— Вот мы уже, почти, и приехали, — сказала Света, выглянув в окно маршрутки. — Спасибо за то, что нашел время проводить меня. До Академгородка отсюда ходит маршрутка (она назвала номер)…

…Потом они стояли на каком-то перекрестке. Автор знал, что это будет их последняя встреча. Он не позвонит ей по найденному в кармане номеру телефона, быстро во всем разобравшись.

Перед ними остановилась какая-то легковушка, и, Света, помахав на прощанье рукой, скрылась в ее чреве…

…Автор ехал из Боярки, и быстро прозревал. С него быстро сползал романтический флер, который он напустил на себя в последние месяцы, живя помыслами своей романтической юности. Он постепенно возвращался в свою драматическую реальность, к мыслям о рутинной работе, к отношениям с коллегами, друзьями и недругами. Образ этой накрашенной женщины быстро тускнел, как бы утопая в глубинах его сознания. Как, тут же, неожиданно его поразила ослепительная догадка: да это же была обычная проститутка! Будь он чуть-чуть поопытнее в делах продажной любви, он бы сразу же догадался обо всем. Одного ее вида стало б достаточно, чтоб открыть для себя эту сферу человеческой деятельности. Она окучивала автора набором обязательных, для раскрутки клиента, привлекательных слов.

«Как все элементарно! Муж, о котором она твердила, конечно же, был ее сутенер». — Автор улыбнулся своей новой догадке. В салоне он находился один. Поэтому не кому было заподозрить его в неадекватности.

«Теоретически можно было бы купить ее продажную любовь, — рассуждал внутренний голос, — но, практически, это неосуществимо, он не знает кодовых слов, необходимых для соответствующего подхода. Это она предприняла сближение. Они были с разных миров. Даже, из разных галактик. С разных макрокосмических уровней. Каков уж у него мог быть опыт общения? Это безобидное приключение можно рассматривать только, как сырье для написания какого-нибудь свежего рассказа».

Само по себе в мозгу всплыло название этого рассказа: «Грязь и романтика». Автору захотелось, чтоб именно такое название носил его будущий рассказ, сюжет которого создавался в данную минуту. Уж так распорядилась судьба, чтоб его романтическое настроение, заставило его отправиться за книгой на Петровку, после чего завязалась эта безобидная эпопея с двумя блудницами, отливающаяся в сюжет нового рассказа. Автору хотелось, чтоб будущий рассказ читался именно так, как он складывался в тот день.

…Маршрутка уже бойко мчала по Окружной дороге, в сторону Академгородка. Все это были излюбленные места скопления киевских проституток. Это были их пажити. Здесь они обычно поджидали своих клиентов. Автор выискал их взглядом на тротуарах, и, ему казалось, что он находил их под фонарями, на обочинах дорог; везде, где только видел женщин. В каждой из них, в тот вечер, он пытался разглядеть ночную бабочку.

Неожиданно, автор обнаружил, что: все еще теребит в руках книгу о таёжных растениях. Он, словно бы, инстинктивно прикрывался ею, от всевозможного блуда. С подобной книгой, ему не страшна была любая проститутка! Вряд ли жрица любви, при всем ее желании, смогла бы посягнуть на владельца такого сокровища! Только с такой книгой, как со щитом, возможен законченный образ бессмертного Дон Кихота!

От приступа внутреннего хохота, спасала только успокоительная мысль о том, что, во внутреннем кармане пиджака, осталась нетронутой авторская зарплата. Автор должен был положить ее на пластиковую карточку, и, почему-то, оставил ее у себя, путешествуя с нею в обществе двух жриц самой древней профессии.

2011