– А других дам не было в комнате?

– Нет, сэр, я не могу сказать, где все они были.

– Не знаете, где были остальные господа?

– Мистер Дейвид, кажется, был в музыкальной комнате и игрална пианино.

– Вы слышали, как он играл?

– Да, сэр. – Старый слуга содрогнулся. – Позже я подумал,что это было предзнаменование. Он играл похоронный марш. Я до сих помню, какпохолодело у меня все внутри.

– Это, конечно, странно, – заметил Пуаро.

– Ну, а теперь перейдем к камердинеру, к этому Хорбюри, –продолжил Джонсон невозмутимо. – Вы можете присягнуть, что он покинул дом ввосемь вечера?

– Разумеется, сэр. Он ушел вскоре после того, как пришелмистер Сагден. Я это точно помню, потому что он разбил кофейную чашечку... однуиз уорчестерских. Одиннадцать лет я подавал их и мыл, и вплоть до сегодняшнеговечера ни одна из них не разбилась.

– А что Хорбюри делал с кофейными чашками? – спросил Пуаро.

– Да в том-то и дело, что ему нечего было с ними делать,сэр. Он только взял одну, чтобы посмотреть, а когда я сказал, что пришел мистерСагден, он уронил ее.

– Вы сказали именно «мистер Сагден» или сказали «полиция»?

Трессильян удивленно посмотрел на него:

– Да, теперь я вспоминаю... сказал, кажется, что сейчас вдверь звонил полицейский инспектор.

– ...и Хорбюри сразу же уронил чашку, – закончил предложениеПуаро.

– Это очень интересно, – заметил Джонсон, навостривший уши.– Хорбюри спрашивал еще что-нибудь относительно визита инспектора?

– Да, сэр. Он спросил, что тому нужно здесь? Я ответилправду – что он собирает средства на полицейский дом для сирот, и пошел наверхк старому господину.

– Как вам показалось, – это объяснение успокоило Хорбюри?

– Да, если я правильно припоминаю... Да, он сразу же сталтаким, как прежде. Сказал, что мистер Ли – славный старик и очень щедр; так онпочтительно выразился, а затем ушел.

– Через какую дверь он покинул дом?

– Через ту, которая ведет в комнату для прислуги.

– Это соответствует истине, сэр, – вставил Сагден. – Онпрошел через кухню, что подтверждают повариха и посудомойка, и вышел череззаднюю дверь.

– Ну, Трессильян, а теперь скажите нам, пожалуйста, мог лиХорбюри вернуться в дом незамеченным?

Старый слуга покачал головой:

– Я не представляю, как он смог бы это сделать. Все дверизапираются изнутри.

– А если у него был ключ?

– Двери запираются не только на замок, но и на задвижку.

– Как же тогда он войдет, когда вернется?

– У него есть ключ от задней двери, сэр, как и у всех слуг.

– Значит, он мог вернуться этим путем?

– Для этого ему пришлось бы пройти через кухню, сэр. А накухне всегда кто-нибудь есть примерно до десяти часов.

Полковник Джонсон встал.

– Ну, это все проясняет. Спасибо, Трессильян. Старыйкамердинер поднялся, слегка поклонился и удалился из комнаты. Но не прошло идвух минут, как он вернулся.

– Хорбюри только что пришел домой, сэр. Вы не хотите с нимпоговорить?

– Да, охотно. Сейчас же пришлите его сюда.

Вошедший в комнату Сидней Хорбюри не вызывал симпатии. Онстоял в дверях, нервно потирая руки. Взгляд его был скромным и в то же времязаискивающим.

– Вы – камердинер покойного мистера Ли? – спросил Джонсон.

– Да, сэр... Разве это не ужасно? Меня как громом поразило,когда Глэдис рассказала обо всем. Бедный старый хозяин...

– Пожалуйста, отвечайте только на мои вопросы. Джонсон небыл склонен затягивать заседание.

– Во сколько сегодня вечером вы ушли из дома и где вы были?

– Я покинул дом незадолго до восьми, сэр, и я был вкинотеатре «Суперб», в пяти минутах ходьбы отсюда. «Любовь в Севилье» – такназывается фильм, который я смотрел.

– Кто-нибудь видел вас там?

– Девушка в кассе, сэр, она меня знает. И контролерша менязнает тоже. И кроме того... хм... я был в кино с юной дамой. Мы предварительнодоговаривались с ней.

– Ах, вот оно как! И как ее зовут, эту юную даму?

– Дорис Бакл, сэр. Она работает на Объединенных молочныхпредприятиях, Маркхэм Роуд, 23.

– Хорошо, мы проверим это. Вы сразу же вернулись?

– Я вначале проводил свою спутницу. А потом сразу пошелдомой. Вы можете проверить и убедиться, что все это правда, сэр, и что я неимею никакого отношения к тому, что здесь произошло. Я был...

– Никто не обвиняет вас в том, что вы имеете к этомуотношение, – резко перебил его полковник Джонсон.

– Нет, сэр, разумеется, нет. Но очень неприятно, когда вдоме происходит убийство.

– А никто и не говорит, что это приятно. Как долго вы наслужбе у мистера Ли?

– Чуть больше года, сэр.

– Вы были довольны своим местом?

– Да, сэр, очень доволен. Плата была очень высокая. МистерЛи как инвалид иногда проявлял тяжелый характер, но я, в конце концов,приноровился обращаться с ним.

– Инспектор Сагден запишет, где и у кого вы служили раньше.Но прежде я хочу узнать вот что: когда вы в последний раз видели покойного?

– Примерно в половине восьмого, сэр. Мистеру Ли всегдаподавали в семь легкий ужин, который я сервировал в его комнате, а затем яготовил его ко сну. После этого он обычно еще некоторое время сидел передгорящим камином, пока не уставал и не ложился в постель.

– И во сколько он обычно делал это?

– Когда как, сэр. Часто он ложился уже в восемь часов, –если был очень усталым. Но бывало и так, что засиживался до одиннадцати идольше.

– И тогда он звонком вызывал вас, чтобы вы помогли емураздеться и лечь?

– Да, сэр.

– Но сегодня, к примеру, вы ушли из дома. Пятница всегдабыла для вас выходным днем?

– Да, по пятницам у меня всегда выходной.

– Что было бы, если б мистер Ли собрался лечь?