Ирбис вдруг стал серьёзным, поднял руки, показывая, что не собирается нападать. — Я всё равно приду и получу то, что мне нужно.

— О чём ты?

Ирбис рассмеялся и исчез, растаяв в воздухе, а Ханс крепко выругался, выйдя из дома.

— Генерал Янгир! Почему, ко всем тёмным богам, не стоит магическая защита на доме?!

Он посмотрел на девушку в окружении десятка крепких парней, и его сердце сжалось. Опять чуть не потерял Тею.

— Защита была, ваше величество, только он как-то обошёл её.

— Значит дерьмовая защита.

— Виноват.

 — Тея, — тихо сказал Ханс, подойдя, — ты отправляешься в замок. Со мной. Тут ты не останешься.

— Нет, — отступила она на шаг. — Я останусь.

Он замер. Она сказала ему «нет». Она ему отказала.

— Оставьте нас, — Ханс посмотрел на генерала. И тот со всей своей дружиной за считанные минуты покинул поляну возле домика Теи.

Они смотрели друг на друга молча, Тея не сказала то, что так боялась — «я люблю тебя, но не могу остаться», а Ханс не ответил — «мне наплевать на всё, я не отпущу».

— Я останусь, Ханс.

— Тогда мне придётся остаться с тобой.

— Ты Император, ты не можешь жить в лесу.

Он молчал какое-то время, потом проговорил:

— Почему, Тея?

— Потому что если сейчас больно расставаться, то потом будет ещё больнее.

Она опустила голову и ушла в дом, всеми силами стараясь не разреветься. Смотря через окно на широкую спину Ханса, она вцепилась в стол, боясь, что даст слабину и ринется к нему. Он обернулся, долго глядя через стекло, а затем встал и зашёл в дом.

Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, затем Ханс сделал решительный шаг навстречу и поцеловал, с такой страстью и нежностью, что она обвила его шею руками и ответила. Но всего лишь на несколько мгновений. Потом отпрянула и отвернулась, чтобы Ханс не видел её глаз.

— Я люблю тебя, Тея, и я сделаю всё, чтобы наши боги признали тебя моей женой. Обещаю тебе, — он развернул её к себе, когда по щекам девушки уже бежали слёзы. — Не плачь, Тея…

Он поцеловал заплаканные щёки и прижал к себе.

— У меня плохое предчувствие, Ханс.

— Всё будет хорошо.

Глава 37.

На лес опускались вечерние сумерки, Тея лежала в ванной, которую ей приготовила Соня, с пеной и ароматными травами, как любила. Через большое окно заглядывала большая полная луна, и даже маленький ветерок не колыхал ветви высоких деревьев. Лес словно замер в ожидании чего-то. Или из-за чего-то. Странное неприятное чувство возникло внутри, когда сердце начало неровно стучать, разнося по телу неприятное волнение.

Она попыталась отвлечься, думая о том, как хорошо, что в её жизнь вновь вернулась Крис, её подруга, с которой они знакомы практически с детства. Это, конечно, был невероятный факт, и ради такого стоило попадать в этот безумный магический мир. И еще из-за Ханса.

— Мой Ханс… — прошептала она его имя, словно пытаясь воспроизвести его образ перед глазами.

Она закрыла лицо руками, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы не дать волю чувствам и не расплакаться. Этого ещё не хватало.

Резко потянувшись за куском ароматного мыла, который лежал возле крана, провела рукой над синим кристаллом.

Полилась вода. Тея испугалась. Провела ещё раз — литься перестала.

— Это что за чертовщина, — пробормотала, не веря глазам. Быстро вытерлась, накинула халат и выскочила из ванны, побежав босыми ногами прямо на крыльцо, намереваясь позвать Соню.

— А-а-а-а-а-а, — закричала в голос, потому что нос к носу столкнулась со страшной старухой.

— Ну здравствуй, Наташа, — проговорила она скрипучим голосом, от которого пробрало всё внутри и повеяло леденящим холодом. — Ты очень похожа на свою бабку. В молодости.

Тея на мгновение онемела, увидев эту старуху.

— Что ж ты молчишь и в дом не приглашаешь? — проскрипела она.

— А вы кто? — едва смогла промолвить, оглядываясь по сторонам. Охраны опять не было видно. И Сони тоже.

— Я тебе расскажу, всё расскажу. И про бабку твою и про тебя, голубушка.

— Проходите… — Тее не понравилась старуха, но раз она знает её имя и про бабушку может рассказать, то нужно поговорить.

Старушка тут же юркнула в дом. Оказалась она довольно проворной, несмотря на явно преклонный возраст.

— Вас как зовут? — зашла следом Тея.

— Зови меня Вилена, — зло захихикала старуха и кинула на середину комнаты чёрный шар. Он начал кататься по полу, источая серый дым, который очень быстро заполонил комнату.

— Что это? — Тея закашляла и попыталась открыть дверь, чтобы выбежать, но та не поддавалась. Бабка произнесла какое-то заклинание, и в углу комнаты, где была спрятана Книга, загорелся яркий фиолетовый свет. Старуха ринулась к нему, не переставая произносить слова заклинания, схватила книгу, хрипло смеясь. А шар так и катался по полу.

— Это моё! — закричала Тея, ринулась отобрать бабушкину книжку, но не смогла сделать и шагу. Дым, заполонивший комнату, уже проник в лёгкие, голова закружилась, и теряя сознание, Тея успела в последний момент прошептать имя:

— Ханс… — надеясь, что он каким-то чудом услышит.

Глава 38.

— Ты там не померла, случаем? — прохрипел гнусный голос старухи, которая пару раз ударила по щекам Тею, приводя в чувства. — Ты мне мёртвая совершенно без надобности.

Старуха засмеялась от своей такой удачной шутки и, убедившись, что девушка открыла глаза, протянула ей стакан.

— Пей, это вода, травить тебя не буду, не переживай.

Тея осмотрелась — убогая маленькая комнатушка: лишь узкая кровать, на которой она лежала, и кривой стол. Бабка склонилась к ней, протягивая воду. Пить хотелось страшно. Гнусный дым, которым старая ведьма усыпила девушку, вызывал сухость во рту, головную боль и дезориентацию в пространстве. С трудом привстав, Тея отодвинула руку со стаканом, посмотрев в маленькое окно под самым потолком холодной землянки.

— Мы где? Рассказывай, старая ведьма! — девушка понимала, что не стоит дерзить, когда руки и ноги ещё не слушались, и что бабка с приветом, явно владеет серьёзной магией. Но показывать свой страх не хотела.

Смутно вспомнила, как потеряла сознание в лесном домике, и что там бормотала Вилена? Так, кажется, бабку зовут.

— Ишь ты, гонора сколько, узнаю Джелину кровь, та тоже дура была беспросветная.

— Бабушку мою откуда знаешь, ведьма?

Та хлестнула пощечину так резко и неожиданно, что в глазах потемнело и стало больно до слез. Тея так и сидела с закрытыми глазами, держась рукой за щеку.

— Рот свой захлопни, иначе ничего не скажу, — старуха отошла к столу, взяла миску, начала насыпать в