Дайбул, который индийцы называли Дебал или Девал, что означает «храм». До арабо-мусульманского завоевания в Дайбуле находился буддийский храм, одним из элементов которого была высокая башня-ступа — культовое сооружение куполообразной формы, символизирующее быстротечность бытия и представляющее собой хранилище останков Будды, его учеников и буддийских святых. Над ступой развевалось огромное оранжевое знамя, считавшееся, как и статуя льва у ворот Исфахана, талисманом, охраняющим город от врагов. Воинам Мухаммада ибн ал-Касима, осадившим Дайбул в 712 г., удалось сбить выстрелом из катапульты верхнюю часть ступы вместе со знаменем. Вскоре после этого город-порт был захвачен арабами-мусульманами. Мухаммад ибн ал-Касим дал местным жителям статус людей, исповедующих официально разрешенную религию, — зиммиев, построил здесь первую в Синде мечеть и поселил во вновь отстроенных кварталах 4000 арабских семей. В середине IX в. лежавшую в развалинах ступу превратили в городскую тюрьму. Через несколько столетий после того, как Масуди побывал в Дайбуле, порт захирел и постепенно был покинут своими жителями, так что сейчас даже точно неизвестно, где он находился.

Из Дайбула Масуди, судя по всему, отплыл на западное побережье Индии, в крупнейшее государство Индостана того времени, империю Раштракутов, которой около 914—928 гг., то есть как раз во время путешествия Масуди по Индии, правил Индра III.

Путешественник называет это государство ал-Балхарой Масуди указывает на обширность территории государства Раштракутов, упоминает столицу империи — город Манкир, а также ряд других крупных городов, в некоторых из которых ему довелось побывать — Камбай, Синдан, Субара, Тана, Саймур. Другим сильным политическим образованием Индии того времени Масуди справедливо считает государство Канаудж, расположенное к северо-востоку от империи Раштракутов, которое находилось во враждебных отношениях как с империей, так и с мусульманскими эмиратами Синда. Через год после посещения Индии Масуди Индра III разгромил войска государства Канаудж и захватил саму столицу враждебного царства. Рассказывая о государстве Раштракутов, путешественник с большим удовлетворением отмечает, что его единоверцы-мусульмане пользуются там большими привилегиями, у них много мечетей, в которых регулярно совершаются молитвы. По мнению Масуди, которое он, правда, приводит со ссылкой на жителей Индии, стабильность и сила этого государства объясняется тем, что царь оказывает покровительство мусульманам. У них он заимствовал даже систему организации войска — содержат его на средства, выплачиваемые из государственной казны, «как это делают мусульмане». На самом же деле, конечно, система комплектования регулярной армии, получавшей жалование из государственной казны, — местного, индийского происхождения; она никак не связана с военной системой Халифата.

Масуди, интересовавшийся многими областями жизни современной ему Индии, не мог пройти мимо таких важнейших явлений, как языки ее народов и их религиозные верования. Масуди отмечает, что язык жителей Синда не похож на языки жителей других областей Индостана. В государстве Раштракутов, которое наш автор знал лучше всего, по его наблюдениям. существовало два диалекта: один из них — это диалект центральных районов государства, главным образом жителей столицы, Манкира, а другой диалект был распространен среди жителей западного побережья Индии, которое Масуди называет Лар.

Наш путешественник — первый арабо-мусульманский автор, который сообщает существенные данные о главной религиозной системе Индии — индуизме. Эти сведения, скорее всего, являются плодом его собственных наблюдений над религиозной жизнью индийцев в государстве Раштракутов.

Ему, например, известно о существовании каст. Их происхождение Масуди объясняет следующим образом. В незапамятные времена в Индии царило полное равенство. Потом знатные индийцы, возгордившись, избрали себе царя ал-Бархаму Великого (то есть Брахму, одного из важнейших индийских божеств). С того времени в Индии началась цивилизация — появились мудрецы (философы), люди стали строить храмы, добывать железо, составлять сочинения по математике и астрономии. Потомки ал-Бархамы — это ал-барахима (брахманы), которые занимают особое положение в индийском обществе. Их отличительным знаком являются желтые повязки. В то же время о других кастах он не говорит ничего. Масуди знал также, что индуизм предписывает своим последователям совершать ритуальные самосожжения во имя достижения блаженства в загробном мире. Ритуал самосожжения он наблюдал в Саймуре. Некий юноша попросил у правителя города разрешения взойти на костер. Его просьба была удовлетворена. В один из дней юноша вышел на улицу города в сопровождении своих родственников. На нем были надеты шелковые одежды, которые он разорвал в знак того, что ему предстоит; на голове — венок из базилика, кожа головы содрана, и на кровоточащую голову положены горящие угли. Дойдя под звуки барабана до приготовленного костра, юноша разрезал себе живот кинжалом, отрезал кусок печени и отдал одному из своих спутников, желая показать тем самым, насколько он презирает смерть и как радуется грядущему уходу из жизни. Затем он бросился в огонь. Если умирает царь, продолжает Масуди, то сожжению подвергают себя несколько человек. Погребальный обряд Масуди описывает также достаточно подробно. Тело умершего царя сжигается, а пепел развеивается по ветру.

Путешествуя по Индии, Масуди, конечно, не мог не восхититься ее великолепной природой. Он описывает не только слонов и крокодилов, но также и попугаев, носорогов, мускусных антилоп, обитающих в Тибете. Обилие флоры Индии он объясняет тем, что Индия — это та страна, куда из рая попал Адам. У прародителя человечества была с собой сумка с семенами райских растений, которые дали жизнь тамошнему богатому растительному миру. А листья, которые прикрывали наготу Адама, засохли и были разнесены ветром по всей стране, отчего произошли индийские благовония и драгоценности.

По Эфиопскому морю

В конце 916 г. Масуди отплыл из Индии к побережью Восточной Африки, которое было хорошо освоено арабскими мореходами из Южной Аравии еще с древних времен. Плавание по Индийскому океану, или Эфиопскому морю (ал-Бахр ал- Хабаши), как называет его Масуди, в то время было полно опасностей. Скорее всего, путешественник сел на арабский корабль — после долгого пребывания на чужбине ему, наверное, хотелось побыть вместе с соотечественниками. А арабские суда, по сравнению, скажем, с китайскими, отличались малыми размерами и часто терпели крушения. Знаменитый венецианский путешественник Марко Поло (1254—1324), побывавший во второй половине XIII в. во многих странах Востока и видевший корабли арабских мореходов, описывает их следующим образом: «Суда у них (арабов. — Д.М.) плохи, и немало их погибает, потому что сколочены они не железными гвоздями, а сшиты веревками из индийских (кокосовых. — Д.М.) орехов. Кору эту они бьют до тех пор, пока она не сделается тонкою, как конский волос, и тогда вьют из нее веревки и ими сшивают суда; веревки эти прочны и от соленой воды не портятся. У судов одна мачта, один парус и одно весло; они без покрышки. Нагрузят суда, сверху товары прикроют кожей, а на это поставят лошадей… Плавать