где расположились пирующие, находилась плантация финиковых пальм. Дело было как раз в то время, когда созрел урожай фиников, поденщики срывали спелые гроздья и складывали их в большие корзины. Один из приглашенных попросил Джумахи разъяснить некий коранический аят-стих, и знаменитый филолог, обрадованный возможностью блеснуть своими познаниями, тут же принялся за дело, обильно уснащая свою речь стихотворными и прозаическими цитатами, которые подтверждали определенный способ прочтения священного текста. Вдруг на устроителя приема, его гостей и слуг набросились поденщики и принялись их жестоко избивать. Уже потом выяснилось, что, услышав странные слова, произносимые Джумахи, эти неискушенные в тонкостях грамматики и богословия люди решили, что собравшиеся святотатствуют — издеваются над священной книгой мусульман.

Во время одного из последующих визитов в Басру Масуди познакомился с другим выдающимся жителем этого города, купцом, путешественником и писателем Абу Зайдом ас-Сирафи. Он оставил небольшое по объему, но весьма ценное сочинение «Цепочка историй» («Силсилат ат-таварих»), в которой содержатся важные сведения об Индии и Китае. Основой книги являются сообщения побывавшего в этих странах во второй половине IX в. некоего купца Сулаймана. Масуди внимательно прочитал книгу, из которой он многое заимствовал для написания особой главы о Китае в «Золотых копях», добавив некоторые сведения, полученные от бывалых путешественников. Еще во время первого своего путешествия — по Ирану — наш автор видел в Балхе одного почтенного старца, который неоднократно ходил в Китай с караванами. Возможно, что встреча с этим человеком и его рассказы способствовали тому, что у Масуди появилось желание написать о великой восточной империи.

Он считает китайцев потомками Абура, одного из внуков библейско-коранического Йафиса (Иафета). Исходя из внешнего облика жителей Китая, он полагает, что они родственны тюркам и тибетцам. Прежде же, пишет он, Китай был единым государством, которое жило по законам, установленным древними праведными царями. Цари разделили общество на классы, установили культ предков и небесных светил. Эти сведения отражают некоторые положения одной из господствовавших в Китае идеологических систем — конфуцианства, с его почитанием Неба, прародителей, разработанным до мелочей ритуалом взаимоотношений между выше- и нижестоящими, реально существовавшей в этой стране иерархией чиновничьих званий. Несмотря на то что китайские цари были язычниками, они, по мнению Масуди, правили справедливо. Некоторые из китайских императоров даже тайно почитали Аллаха, посланных им на землю пророков и основателя ислама Мухаммада. В подтверждение этому Масуди приводит фантастическую новеллу, почерпнутую из «Цепочки историй» Абу Зайда ас-Сирафи, в которой рассказывается о том, как некий знатный мусульманин по имени Ибн Хаббар ал-Асвад бежал во время восстания зинджей из Басры в иранский порт Сираф, а оттуда — в Китай. Оказавшись без средств к существованию, он пришел во дворец к китайскому царю и стал просить помощи. Царь справился о родословной мусульманина в большом приморском городе Ханьфу, где имелась колония арабов и персов, и, удостоверившись в том, что проситель происходит из племени курайш, к которому принадлежал основатель ислама Мухаммад, велел пустить его к себе и щедро наградил. Потом царь показал Ибн Хаббару ал-Асваду шкатулку, в которой имелись статуэтки, изображавшие почитаемых исламом пророков, начиная от Адама и кончая Мухаммадом. Подобную историю рассказывает о византийском императоре арабо-мусульманский историк второй половины IX в. Динавари. При помощи таких новелл, якобы подтверждающих приверженность исламу монархов двух крупнейших современных Халифату государств — Китая и Византии, арабы-мусульмане стремились объяснить то, почему эти с их точки зрения языческие страны обладали высоко развитой культурой и государственностью.

Китайский царь для Масуди — образец справедливого обращения с собственными подданными и приезжими мусульманскими купцами. В другой новелле о приключениях мусульман в этой стране наш автор рассказывает о том, как один купец из Самарканда, заключенный в тюрьму и лишенный своих товаров несправедливым чиновником, был спасен от этих несчастий китайским царем.

На Ближнем и Среднем Востоке китайцы славились как хорошие ремесленники. Масуди называет китайцев одними из самых искусных людей на земле и сообщает, что китайский царь награждает ремесленника, если изготовленное им изделие выставлялось в течение года и признавалось всеми безупречным. Некий человек, продолжает Масуди, изобразил птицу, сидящую на колосе; горбун, внимательно рассмотревший картину, указал царю на то, что птица должна была непременно согнуть колос — художник же этого не учел. В результате живописец не получил ничего. Такие конкурсы, говорит Масуди, способствуют росту мастерства ремесленников всех специальностей.

Дела в Китае шли, по мнению нашего автора, наилучшим образом вплоть до начала восстания Хуан Чао, которое продолжалось с 874 по 884 г. Войско повстанцев подошло к городу Ханьфу (или, как его называет Масуди, Ханку), где издавна имелась колония мусульманских купцов, а также проживали христиане, иудеи и зороастрийцы. Взяв город, повстанцы убили многих иноземных торговцев. Затем была взята императорская столица, император низложен и закон, таким образом, нарушен. С тех пор, говорит Масуди, в Китае продолжается смута. Некогда единое государство распалось на несколько самостоятельных княжеств. Положение в Китае, считает наш автор, подобно ситуации, сложившейся на развалинах империи Александра Македонского эпохи диадохов, и состоянию Халифата в X в.

Лет через восемь после первого посещения Басры — в 925 г. — Масуди решает побывать на севере Ирака, в городах Текрит и Мосул. Ведь в этих местах еще с давних времен получила распространение яковитская ветвь христианства; с IV в. н.э. Текрит, расположенный на правом берегу Тигра, был резиденцией якобитского епископа. До завоевания Ирака мусульманами в этом городе обитало христианское арабское племя ийад. Здесь Масуди, всегда интересовавшийся религиозными учениями, встречался и спорил с якобитским ученым Абу Закарией Данха ан-Насрани. Диспуты, сообщает путешественник, проходили в Зеленой церкви Троицы, руины которой сохранились до настоящего времени в южной части современного Текрита. Видимо, Масуди побывал и в монастырях Дайр Сааба и Дайр Мар Йуханна.

В находящийся севернее Текрита Мосул Масуди отправился не только для того, чтобы встретиться с крупным ученым того времени Джафаром ибн Хамданом ал-Маусили (ум. в 935 г.) и поработать в принадлежавшей ему библиотеке, но также для того, чтобы осмотреть древние памятники, находящиеся как в самом городе, так и в его окрестностях. Ведь здесь и до нашего времени сохранился основанный в 570 г. яковитский монастырь, ибо, как и Текрит, Мосул был одним из центров христианства в Ираке. При последнем омейядском халифе Марване ибн Мухаммаде (744—750) в Мосуле была возведена пятничная мечеть. В мосульской цитадели, называемой ал-Мурабба («Квадратная»), по средам собирался богатый рынок. На некотором отдалении от Мосула Масуди видел развалины халифского дворца — Дар ал-Хилафы. Побывал путешественник и на могиле пророка Джирджиса (так арабо- мусульмане называли легендарного святого Георгия).

По Сирии и