– По этой специальности у нас нет должностей. Будете штурмовиком. Вы стрелок теперь – это ваша должность.

Замечательно. Я был рад, ведь карьеру делать в Конторе я не собирался, и единственной моей целью было попасть на самый край передовой. Я думал о том, что, если я пришел воевать, так и буду воевать, а не работать где-нибудь в тылу. Я даже пулеметчиком не хотел быть и кордистом (хотя с «Кордом», этой тяжелой штукой, мне придется потом поработать), и не хотел быть агээсником[2]. Я жаждал лично видеть результаты своего опасного труда, желая «кинжального» боя с противником.

Я вышел поэтому с собеседования удовлетворенным. Через некоторое время подходит ко мне парень, который со мной вместе был на спецподготовке и жил в одной палатке. Так вот, он подходит и говорит мне, что есть место в такелаже, и зарплата такая же, как на передовой будет.

– Пойдешь? Место есть. Я за тобой пришел. Сказал там, что позову тебя… – говорит он мне. На это я ему ответил с юмором, что нет, я штурмовик и буду штурмовиком до тех пор, пока меня не убьют.

Он все понял и даже, как мне показалось, где-то внутренне улыбнулся моему ответу. Ушел. Через какое-то время нас всех построили перед зданием пансионата. По одну сторону встали те, кого приписали к тыловым частям, а также и те, кто должен поехать в учебный центр, – это были будущие пулеметчики, коих оказалось не так много. Мы же, а именно те, кто изъявил желание стать штурмовиками-стрелками, стояли в отдельном строю и явно чувствовали себя сиротами, так как нас было оч-чень что-то мало. Ну, представьте себе, что строй тыловиков и будущих пулеметчиков, которых должны были отправить в учебный центр, превосходил нас в три раза. Сотрудник Конторы, который командовал всем этим процессом, прохаживаясь между нашими рядами и осматривая наш строй штурмовиков-стрелков, выдал наконец:

– Да-ас-с… А кто же у нас воевать-то будет?

Это был даже не вопрос, а что-то вроде констатации факта того, что вот не все те, кто приехал на войну, желают непосредственно участвовать в боевых действиях… Однако отмечу, что в этой самой известной в России ЧВК все подразделения делились по номерам на ШО – штурмовые отряды. В реалиях каждый из нас, вне зависимости от подразделения, считался штурмовиком. Другое дело, что кто-то грузил, к примеру, оружие на машины и доставлял это оружие на позиции, а кто-то штурмовал непосредственно укрепы противника. В любом случае, любая работа сотрудников ЧВК была нужной и ответственной – война не терпит безответственных людей. Потому я с равным уважением отношусь ко всем сотрудникам конторы, понимая и тот факт, что, к примеру, медик ты или сотрудник, занимающийся сопровождением грузов, или же ты сотрудник, занимающийся охраной важных объектов, – не важно, кто ты, но ты всегда под прицелом противника. Например, оружие на позицию еще довезти нужно, и убить тебя в дороге могут раз пятьдесят, а медики так вообще наравне с пулеметчиками, кордистами, командирами или гранатометчиками являются группой риска – их уничтожают одними из первых. Рота охраны? – так ведь диверсионные группы противника работают еще как, и арта с их хаймарсами бьет наверняка. Все под богом ходим. Это война, и на настоящей войне нет соплей по поводу прав человека и международных норм, которые тебя защищали бы от смерти. Сдался в плен? – готовься к пыткам или к быстрой смерти. Спасаешь раненых? – снайпер тебя попытается снять. Сам ранен? – добьют. Руки вверх поднял? – не факт, что не получишь очередь из автомата противника, так как возиться с тобой живым у него, у этого противника, нет никакой возможности или охоты. Это война, на войне истребляют людей, а не читают нормативные акты гуманитарного характера.

И вот построение. Снова грузимся на «Уралы». Едем. Едем долго. Наконец-то подъезжаем к зданию, прямо к парадной, к лестнице, ведущей в здание. Это база «Вагнера». Это шахта. Говорят, что где-то она функционирует, и кто-то на ней работает, хотя шахтеров мы не видели. Большой зал. Видимо, что-то вроде зала заседаний или клуба. Лестница сбоку вправо ведет вверх на долгий длинный балкон, по правую сторону которого расположены многочисленные комнаты – бывшие кабинеты, а по левую сторону от него, если смотреть вниз, открывается вид на зал. В одной из комнат наверху мы и остановились. Узнали, что называется эта база у нас, вагнеров, «Гайка». Да, «Гайка».

Людей в здании много. Постоянные хождения. У входа автоматчики. Старший охраны мой хороший знакомый, с которым мы как-то вели разговор интересный. Он мне рассказывал, что война с Украиной – это гражданская война. Я с ним тогда частично согласился. Еще он мне говорил тогда о том, что друзья его не поддерживают и думают, что он едет только из-за денег. «Дураки», – сказал он мне тогда. Расстелив спальники в комнате наверху, обустроившись в целом и попив чая, я подошел к старшему охраны.

– Так ты же две недели назад уехал. Я думал, что ты уже воюешь…

– Ага, по всей Украине уже езжу… Вот везде уже воюю, бью хохлов в хвост и гриву, – улыбается он мне.

– А мы вот только сегодня прибыли. Еще не все, почему-то часть наших в Пионерлагере оставили, должны прийти скоро, наверное.

– Понятно. Если что нужно, подходи. Здесь «кашники», и у них можно выменять чай на зажигалки и так далее.

– Подойду. Ну, давай. Кстати, а где здесь туалет?

– Это на улице, там дальше вон за тем зданием, – показывает он мне рукой за стеклянную дверь в сторону улицы на здание.

К вечеру уже нам объявили, что утром выдвигаемся на позиции. Встал вопрос о том, что с собой брать. Рюкзак тащить огромный не хотелось. Был там один мужик с боевым опытом, и он мне посоветовал взять только необходимое с собой, иначе, говорит: «Палево», – с большим грузом передвигаться трудно и заметят, всех кончат. Я так и решил, что возьму только самое необходимое, а это пара носков, футболка и так по мелочи, да еще паек. Этим же вечером старшина вызвал нас всех в соседнюю комнату. Здесь нам раздали гранаты, сколько кто сможет взять, и магазины, патроны к ним в бумажных коробочках. Это все я укомплектовал в разгрузку и в советский подсумок на четыре магазина. Этот подсумок мне казался удобным, и на всякий случай, подумал я, лишним он не будет – чем больше БК с собой возьму, тем лучше. Впоследствии я еще магазины с собой в рюкзаке