был освоен мной совершенно случайно. Еще подростком меня каждое лето отправляли к бабушке в деревню. С самых ранних лет я был очень любознательным и общительным парнем, поэтому мне не составило труда свести знакомство с местным пастухом, который был всего на несколько лет старше меня — в районе шестнадцати лет. Но в этом возрасте каждый год разницы ощущается как временна́я бездна, когда человек, который старше тебя всего на пару лет, воспринимается как куда более взрослый и авторитетный. Таким довольно ответственным и утомительным трудом он зарабатывал за лето довольно неплохие деньги, помогая своему отцу. Мне, как жителю мегаполиса, была интересна эта тема с пастушеством, конями и коровами, а когда я узнал, что за это еще можно и денег заработать, то желание освоить эту профессию возросло многократно. Отец моего друга был не против взять себе еще одного помощника, так как по тем временам коровы еще были у многих, особенно вдали от Москвы, и стадо его насчитывало под сотню голов, а я был хорошим и старательным учеником. То, что стало моим увлечением на одно лето, как я думал, затянулось на четыре года — до тех пор, пока школьные беззаботные времена не канули в Лету, уступив место студенческой жизни. Изредка, когда появлялось лишнее время, а главное — деньги, я баловал себя походами в конный клуб, чтобы не потерять навык. Кто бы мог подумать, что это мне еще когда-нибудь реально пригодится!

— Пусть подготовят наших лошадей, а для Его Превосходительства подберите самое лучшее, что имеется, — скомандовала она, возвращаясь к карте, а затем добавила, успев застать Ами в дверях: — Только пусть подадут лошадей не к парадному, а третьему служебному. Нам лишние глаза ни к чему.

— Будет сделано! — низко поклонился сотник.

Ваарс покорно склонился над картой, аккуратно переводя маршрут, в то время как Тара вела расчеты, шепча под нос. В этом уже было мало интересного, и, понимая, что в следующий раз мы сможем поесть не скоро, я решил поживиться тем, что осталось от позднего завтрака на столе. Тара осмотрительно попросила не убирать то, что пригодно к еде, когда все тот же Сим, лакей из касты крази, приносил нам кофе. Опираясь лишь на визуальную привлекательность некоторых блюд и продуктов, не зная их вкусовых качеств, я решился распробовать местные фрукты, аккуратно выложенные на отдельном блюде.

— Я вот о чем подумал… — не разгибаясь, подняв одну лишь голову, начал Ваарс. — А как вы оказались в Гавани?

— Действительно, я и сама не задумалась об этом! Вы сразу там появились или как? — словно позабыв о неведомой силы угрозе, остановилась Тара, вопросительно глядя на меня.

— Нет, — ответил я, дожевывая чуть сладкий фрукт, внешне похожий на яблоко, но ничего общего по вкусу с ним не имевший. — Я приплыл туда с противоположного берега из необычного и очень красивого леса. У нас я таких не видел. В нем, собственно, и очнулся… — как ни в чем не бывало активно рассказал я и потянулся за новой порцией фрукта.

— Да вы полны тайн! — изумленно ответил Ваарс, переглянувшись с канцлером.

— Это запретные территории. Уже многие столетия никто даже не пытается туда сунуться — так же изумленно поведала Тара. — Так, ладно… Проблема не ждет. Разберемся с этой историей позже.

Глава 19

Кхира

Многим краасам был хорошо известен этот лагерь. Хоть его до сих пор и называли полевым, он давно стал стационарным. Уже несколько десятилетий, как на высоком правом берегу реки Луры, которая делала в этом месте крутой изгиб, разбили тренировочный пункт. Изначально он действительно был полевым, и на подготовленной площадке, расположившейся на верхушке холма, с которого отлично просматривалась вся местность на многие километры, включая противоположный берег, ежегодно в период учений и тренировок разбивали палаточный городок. Со временем здесь стали появляться капитальные здания, такие как штаб, башни наблюдения, столовые и прочие помещения. Неизменным оставалась лишь традиция возведения шатров солдатами, для которых это служило отличной практикой — возводить жилье для самих себя. Но и этот элемент походной жизни уже принимал статичные формы, так как год от года палатки располагались на одном и том же месте, а пространства между ними приняли четкие очертания улиц и плацев.

Кхира спешила в штаб, заранее переодевшись в боевую форму в закрепленной за ней комнате общежития для сотников, где она имела скудный гардероб с самым необходимым. Вокруг роились десятники и простые рядовые, у каждого имелись свои поручения и задачи. Кто-то только прибыл в лагерь по боевой тревоге, другие уже бежали на свой плац, выстраиваясь в десятки и сотни, чтобы выдвинуться к месту распределения или ожидать приказов.

Приближающуюся к лагерю делегацию Кхира заметила еще на подходе к штабу. Она в очередной раз задумалась о том, что лагерь расположили очень удачно: местность на многие десятки километров была полустепной; лишь изредка эти холмистые перекаты полей разбавляли небольшие лесные посадки, созданные специально для тренировок с целью отработки засадных мероприятий. Сам же штаб и другие административные здания располагались в самой высокой точке, с которой отлично просматривалась местность: даже далекий Штир было видно, хоть и небольшим пятном на горизонте. Дорога, ведущая из Физастра, проходила вблизи устья реки, расположенного в низине, и распознать кортежный строй, отличавшийся от армейского, мог даже маломальски грамотный курсант.

Высшее командование тоже заметило приближение делегации и, предполагая, что в ней может присутствовать сам Ардал (а возможно, им уже было известно об этом из доклада дозорного с биноклем, который мог рассмотреть зеленые одежды Его Превосходительства), плотными рядами высыпало из штаба, спеша выстроиться для встречи, суматошно поправляя мундиры и всячески прихорашиваясь. Казалось, что лишь одна Кхира была свободна от этого стремления к излишней безупречности своего внешнего вида, но даже она сделала пару движений руками по кителю, убеждаясь в отсутствии складок, после чего поспешила занять отведенное ей место в шеренге, вытянувшись как струна, соблюдая все правила встречи высшего руководства.

Почетный караул, насчитывающий тринадцать человек, выстроившийся в строгом порядке согласно своему чину, ровно вытянулся по стойке смирно в тот самый момент, как на мощеный двор полевого штаба въехала процессия. В таких делах протокол существовал на всех уровнях и работал безупречно. Первым на плац въехал сотник Ами, ведущий за собой остальных. За ним следовали шестеро гвардейцев правительственной охраны, выделенные в отдельное подразделение внутри министерства. В