это были необыкновенные глаза, небесно-голубые и грустные. Дедовы глаза, только гораздо ярче и больше. И Анне показалось, что во всем ее облике – и в фигурке, и в осанке, и в этом взгляде – есть что-то царственное…

– Вот, один воспитываю, – Кирилл Львович подлил внучке в чашку горячей воды из чайника.

Тут Алена оживилась и произнесла нереально тоненьким голосом:

– Спасибо, деда, я не хочу. Можно я пойду почитаю?

– Конечно, иди, – дед потрепал ее по голове с любовью, какую было сложно предположить в этом изломанном жизнью человеке.

Алена встала и, неслышно ступая, растворилась в темноте между стеллажами.

– А где ее родители? – спросила Анна, как только девушка скрылась из виду. – Вы сказали, что один ее воспитываете.

– Мой сын и его жена погибли в автокатастрофе, – горько произнес Кирилл Львович. – Вот и остались мы вдвоем…

– Мне очень жаль, – пробормотала Анна. – И давно это случилось?

– Год назад.

– Очень хорошая девочка, – улыбнулась Анна.

Кирилл Львович расцвел:

– Просто прекрасная. Она достойна рода Романовых.

Анна со Степаном снова притихли. Опять он о своем. Алена, значит, тоже Романова… очень интересно.

Видя их замешательство, старик развел руками:

– Да-с, Алена, естественно, тоже является потомком последнего российского императора.

– Не хотите ли вы сказать, что вы сын одной из дочерей Николая или даже царевича? – поинтересовалась Анна и тут же запнулась, нехорошо глумиться над душевнобольным.

Вопреки ее ожиданиям Кирилл Львович не смутился, а совершенно спокойно ответил:

– Нет, этого я сказать не хочу.

– А как же тогда?

Видимо, Кириллу Львовичу надоело мучить своих гостей, и он, наконец-то, соизволил объясниться:

– Еще в бытность цесаревичем Николай Второй после возвращения из Японии в тысяча восемьсот девяносто первом году познакомился с очаровательной девушкой Натальей Петровной Кормухиной. Они влюбились друг в друга, их роман продолжался довольно долго, и, как часто бывает в таких случаях, на свет появился плод этой любви – мой батюшка, названный в честь своего отца Николаем.

Старик достал из нагрудного кармана платок, обтер губы и продолжил:

– Из соображений престолонаследия пожениться они не могли, хотя Наталия Петровна была из весьма знатного старинного дворянского рода. Николай любил сына и настоял на том, чтобы он носил его фамилию.

– Позвольте, вы сказали, что сына цесаревича назвали в его честь Николаем, – возразил Степан. – Но у вас же другое отчество, Львович?

– Это верно, меня зовут Кирилл Львович, – с достоинством ответил старик. – Однако настоящее мое имя Кирилл Николаевич. Просто… мы с вами прекрасно знаем, какое у нас было прошлое, я имею в виду большевиков. Мои родственники сделали все, чтобы о нашем с отцом существовании не прознала компартия, иначе один Бог знает, что со всеми нами было бы.

Анна очень внимательно слушала Кирилла Львовича или Николаевича и почему-то теперь уже почти не сомневалась в правдивости его слов.

– Так вот, в целях конспирации мой отец взял отчество своего деда, отца Наталии Петровны, и стал Дмитриевичем. А мне, когда я родился, дали отчество Львович, по брату бабушки Наталии Петровны. Вот так я и стал Кириллом Львовичем.

– Ну а фамилия Романов?

– А уж фамилий у нас каких только не было, и Петровы, и Сидоровы, и, конечно, Ивановы, как же без этого. В общем, делали все, лишь бы замести следы. Только в последние годы я взял свою истинную фамилию Романов, и все документы, подтверждающие родство, у меня имеются.

Анна была поражена – она сидит за одним столом с потомком последнего императора России! Недаром старик сразу показался ей необычным, да и внучка его тоже.

– Ну-с, и как вам это нравится? – спросил Кирилл Львович, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

– Подождите, вы сменили фамилию на свою настоящую, а почему же тогда не сменили отчество? – ответил вопросом на вопрос вконец обескураженный Степан.

– Да потому, что я давно занимаюсь бизнесом, основанном на антиквариате и старинных книгах, и у меня сложилась определенная репутация, которую очень важно сберечь. Репутация и имя. То есть, меня уже много лет все знают как Кирилла Львовича, и если бы я сменил еще и отчество, это вызвало бы ненужные толки и навредило бы делу. Кто такой Кирилл Николаевич?

– Ясно…

– Однако давайте вернемся к Бхаласкару, – предложил старик, вдоволь насладившись своим фурором. – Так вот, Николай Второй завещал моему отцу, своему первенцу, часть фамильных драгоценностей, среди которых было и колье с этим камнем.

– Зачем? – изумилась Анна. – Он же проклят?

– Верно, и Николай верил в это. Он ведь был в известной степени фаталистом и суеверным человеком, даже слишком, – Кирилл Львович покивал, как бы подтверждая свои слова, и промокнув платком лоб, продолжил. – И он завещал колье своему внебрачному сыну, с одним условием: мой отец должен был отвезти Бхаласкар назад в Индию, найти древний храм и оставить его там навсегда, царь надеялся, что тогда несчастья, преследовавшие его род, прекратятся и…

– Но почему же он не сделал это сам? – прервала его Анна, забыв про вежливость.

– Как вам известно, время тогда было очень смутное, и царь просто не мог поехать сам. На своих дочерей он возложить эту ответственную и опасную миссию не отважился, а царевич был еще слишком мал, к тому же болен.

– Тогда почему он не доверил это кому-нибудь из своих приближенных?

– Дело в том, что Распутин, прознавший откуда-то про камень, предостерег его, что снять проклятие, лежащее на династии Романовых, может только один из них. А мой отец как раз подходил на эту роль, к тому же был здоров, весьма умен и находчив.

– И что было дальше, когда он получил колье?

Кирилл Львович закашлялся и отхлебнул чаю:

– После того, как царская семья трагически погибла, все стали гоняться за ее сокровищами. Большевики даже завели официальное дело о розыске царского имущества, но никто толком не мог ответить на вопрос – где они, эти сокровища, в том числе и завещанные моему отцу? Семья моей бабушки начала собственные поиски, и с большим трудом удалось выяснить, что еще в тысяча девятьсот восемнадцатом году фамильные ценности были переправлены из Царского села в сибирское изгнание, в город Тобольск. Одна из фрейлин императрицы рассказала, что видела, как Великие княжны и сама Александра Федоровна зашивали украшения в свои корсеты, складывали в наволочки и куда-то отправляли. Потом оказалось, что часть ценностей была отобрана красноармейцами, а частью завладела прислуга. Но среди них Бхаласкара не оказалось, иначе такой камень наверняка выплыл бы наружу…

– То есть, ваш отец так и не получил свое наследство?

Кирилл Львович повздыхал и обтер губы платочком:

– Нет, ни