панике, решив подстраховаться, устранил его как свидетеля. Или Карецкий сам на него вышел и стал шантажировать. Значит, эту игру ведет кто-то покрупнее его, раз предпочел не церемониться. И если сам Карецкий далеко не пешка, то есть вероятность, что придется схватиться с ферзем, не меньше, а такие люди имеют обыкновение мстить и мстить безжалостно. Поэтому копать предстоит с оглядкой.

Облизав пересохшие губы, Галемба достал из бардачка бутылку минералки и жадно выпил половину. Он сейчас сравнил себя с путником, которого ждет долгая изматывающая дорога, а в конце ее вожделенный стакан воды, и не известно, отравлена эта вода или нет.

Из размышлений его вывел телефонный звонок. Увидев номер Беленького, который остался на Рублевке, чтобы закончить осмотр места преступления, Галемба сразу, без всяких «алло», спросил:

– Ну как, нарыли что-нибудь?

– Я по поводу отпечатков, – вяло отозвался капитан. – Из свежих четкие только одни, остальные смазанные.

– Больше ничего?

– Ничего.

– Сейфы, кладовую его, подвал, хорошо проверили?

– Да вроде, чего только ни насмотрелись. Даже тренажерный зал весь перебрали, а он у него громадный, будь здоров, и по последнему слову техники оборудован. Только зря он его городил, раз отбиться не смог, не из пистолета же в него пальнули… А колье нигде нет.

Подполковник поморщился – докладывает, как будто в зубах ковыряет.

– Тогда так… Дуй в отдел и сразу – не утром, а сейчас, слышишь? – проведи все эти отпечатки по базе данных, и в первую очередь – с презентации. Как закончишь, ко мне. Да, и еще завтра прямо с утра обзвоните всех из списка контактов в телефоне Карецкого, сейчас-то уже поздно. Поручи кому-нибудь, кто поговорливее…

Допив минералку, Михаил Иванович сунул в рот леденец – прям каторга без курева – скривился и, открыв окно, выплюнул. А ветер не растерялся и тут же метнул в салон горсть смерзшихся комочков снега. Чертыхнувшись, он задвинул стекло, вытер лицо и снова задумался.

Да, партия закручивается все интереснее, и противник, видать, попался отчаянный – жертвует фигурами, не скупится, на все идет, так и жди, чего еще выкинет.

Снова заверещал мобильник и на экране появился дятел.

– Михал Иваныч! Алло, Михал Иваныч! – затараторил в трубке Леночкин голос. – Помехи на линии… Вы меня слышите?

– Да слышу, говори.

– Вам просили передать, что собраны данные на тех, кто был на презентации, файл вам переслали.

– Ладно, – буркнул Галемба и уныло подумал, что придется опять портить и без того севшее зрение компьютером. Он давно его освоил, даже закончил специальные курсы, но до сих пор предпочитал, так сказать, бумажные носители.

– И еще… тут нам из разных газет и журналов трезвонят, интересуются, как идет расследование. Я прям замучилась.

– А ты что? – строго спросил подполковник.

– Я? Ну… как вы учили, ограничиваюсь дежурными фразами.

– Вот и молодец. В нашем деле, главное – держать оборону. И на порог никого ни в коем случае не пускать, гнать в шею. Не дай бог эти ловцы жареного что-нибудь пронюхают, все ведь извратят, испоганят. Хуже их помешать следствию никто не может.

– Это я понимаю. А вы-то скоро приедете?

– Буду минут через двадцать, сооруди что-нибудь перекусить. А ты как сама-то, никуда не спешишь? Мне еще надо будет поработать.

– Ну что вы, конечно… я жду вас, – со значением произнесла Леночка, и Михаил Ивановичу показалось, что она расценила его слова определенным образом, хотя такого смысла он на сей раз в них не вкладывал.

Снегопад между тем усиливался, и дворники мерно стуча по лобовому стеклу, уже с трудом с ним справлялись.

Время, думал Галемба, всматриваясь в дорогу, не упустить бы время…

Глава 21

Как только в той стороне, куда укатилось инвалидное кресло, раздались два громких хлопка, Анна застыла с книжкой в руках.

– Кирилл Львович! – позвала она, чувствуя, как ее сердце сжимается в комок от нехорошего предчувствия…

Молчание.

– Кирилл Львович, вы где?! – крикнул Степан.

Опять молчание.

И тут до них донеслись совсем уже странные, повторяющиеся звуки – бум… бум… бум… бум…

– А это что? – Анна хотела поставить книгу на полку, уронила и нагнулась за ней, чуть не свалив еще несколько томов.

Степан поднял палец, чтобы она затихла.

– Может, у соседей ремонт? – предположила Анна, осторожно распрямляясь.

– Вряд ли…

Внезапно все смолкло, и некоторое время тишину нарушало только напряженное дыхание Степана. Но через минуту звуки снова возобновились – бум, бум, бум, бум…

– Что будем делать? – прошептала Анна, придвинувшись ближе к Степану.

– Ждите здесь, – скомандовал он. – а я пойду посмотрю, что там происходит.

Но Анна не собиралась стоять тут, еще чего…

– Я с вами, одна не останусь, – заявила она таким твердым голосом, что спорить у Степана желания не возникло.

– Ладно, только смотрите под ноги, – он пожал плечами и двинулся в полумрак.

Пробираясь между стеллажами, они ориентировались на размеренные звуки, похожие на глухие удары, и Анне стало казаться, что ее бьют тяжелой кувалдой по макушке. – Да что же это такое? – простонала она, крепко ухватившись за локоть Степана.

– Сейчас узнаем, – прошипел он и дернул рукой. Все эти загадки, преследовавшие их в течение последнего вечера, начинали его злить. Ему казалось, что кто-то специально ведет его, дергает за ниточки. А Степан Евграфов не привык быть марионеткой!

Внезапно мимо них промелькнула тень, впереди хлопнула дверь, и через секунду помещение огласил отчаянный вопль.

– Господи, – прохрипела Анна и остановилась, прислушиваясь, но кроме «бум… бум… бум…» и собственного сердцебиения не услышала ничего. Жалея, что у нее нет с собой оружия, какого-нибудь пистолета или еще лучше пулемета – так стало жутко – она инстинктивно ощупала свои карманы в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы обороняться. Ничего не нашлось.

– По-моему, это кричала Алена, – тихо сказал Степан и двинулся вперед, Анна за ним.

Где-то там началась возня, что-то отодвигали, что-то падало, а потом снова все затихло, остались только глухие, бухающие звуки. Пройдя по темному коридору, они заметили слева тусклый свет и, завернув за угол, увидели приоткрытую дверь. Степан вошел первым и сразу все понял.

– Что там? – тихо спросила Анна, входя за ним, и через мгновение комнату прорезал еще один вопль, сильнее и страшнее первого.

На этот раз кричала Анна.

Отлетев назад, она прижалась к стене и, переведя дыхание, собралась снова заорать, что есть мочи.

– Возьмите себя в руки, – жестко приказал Степан.

И Анна подчинилась. Некоторое время постояла, закрыв глаза ладонями, потом все-таки собралась с силами и посмотрела.

В углу кабинета сидел Кирилл Львович и бился своим