Таким образом, общепринятые принципы современной науки были подавлены натиском сил, собранных в послевоенной Америке. Находясь в стадии впечатлительного детства, движимая стремлением вылечить сердечно-сосудистые заболевания, наука о питании преклонялась перед харизматичными лидерами. Обсуждаемая гипотеза заняла центральное место, огромные потоки денег потекли на ее проверку, и сообщество диетологов приняло гипотезу. Вскоре возможности для споров почти не осталось. В Соединенных Штатах начался гигантский эксперимент по питанию, полностью исключающий мясо, молочные продукты и жиры в рационе, и люди стали получать калории из зерновых, фруктов и овощей. Насыщенные животные жиры заменили полиненасыщенными растительными маслами. Это была гипотеза, представленная американцам как истина. Много лет спустя наука начала доказывать, что эта диета все-таки была не очень полезной, но к тому времени было уже слишком поздно, так как это было национальной политикой на протяжении десятилетий.

5

Диета с низким содержанием жиров отправляется в Вашингтон

Диета с низким содержанием холестерина стала частью национальной политики не только потому, что Американская кардиологическая ассоциация и диетологи с энтузиазмом одобрили ее как решение проблемы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, но и, что еще более важно, потому, что за ней стояла огромная власть правительства США. Начиная с конца 1970-х годов Конгресс вмешался в вопрос о том, что должны есть американцы, и участие правительства вытолкнуло диету с низким содержанием жиров из мира науки в мир государственной политики. В течение предыдущих пятнадцати лет научное сообщество, поддержав гипотезу «диета – сердце» до того, как она была должным образом подтверждена, потерпело неудачу. И все шансы на исправление ошибок были упущены, когда в дело вмешалось федеральное правительство с его непревзойденной бюрократией и цепочками людей, послушно исполняющих команды. Вашингтон не то место, где может выжить скептицизм, столь необходимый для науки. Когда Конгресс принял гипотезу «диета – сердце», она стала восприниматься как господствующая, неоспоримая догма, и с этого момента пути назад фактически не было.

Все началось в 1977 году, когда Специальный комитет Сената США по питанию и человеческим потребностям (Senate Select Committee on Nutrition and Human Needs) обратился к вопросу о рационе и болезнях в Америке. Имея значительный бюджет почти в полмиллиона долларов, Комитет ранее занимался вопросами голода или недоедания. Теперь он обратился к новому вопросу – о переедании: может ли употребление слишком большого количества определенных продуктов привести к болезням? В конце концов, какой сенатор-мужчина средних лет не поддержал бы исследование причин сердечно-сосудистых заболеваний, для него столь актуальное?

Поэтому в июле того же года Комитет, возглавляемый сенатором Джорджем Макговерном, провел два дня слушаний под названием «Питание, влияющее на смертность»[55]. Комитет состоял из юристов и бывших журналистов, которые о жире и холестерине знали немногим больше, чем другие заинтересованные непрофессионалы, и почти ничего не знали о научных спорах, которые велись на эту тему в течение многих лет. Сам Макговерн подошел к этому вопросу с потенциальной предвзятостью, поскольку недавно прошел недельную лечебную программу в центре, основанном гуру здорового образа жизни и приверженцем безжировой диеты Натаном Притикином. После слушаний сотрудник комитета Ник Моттерн возглавил исследование и написание отчета. Это был добросовестный прогрессивный бывший репортер небольшого еженедельного бюллетеня Consumer News («Потребительские новости»), выходившего в Вашингтоне, округ Колумбия, и яростный противник влияния корпораций. Однако Моттерн не имел никакого опыта в диетологии или в вопросах здоровья, был плохо осведомлен о тонкостях организации исследований, скажем, о размерах выборки или неоднозначности результатов эпидемиологических исследований. Он никак не мог знать, что при интерпретации научных данных всегда целесообразно рассматривать различные точки зрения. Вместо этого он полагался почти исключительно на Марка Хегстеда, профессора, занимающегося вопросами питания в Гарвардской школе общественного здравоохранения и апологета гипотезы «диета – сердце». (Кейс был бы вероятным кандидатом на эту роль, но ушел в отставку в 1972 году.) С Хегстедом в качестве советника Моттерн предлагал диету, похожую на ту, что рекомендовала AHA, с общим снижением содержания жиров с 40 до 30 процентов калорий, 10 процентов калорий в виде насыщенных жиров и увеличением количества углеводов до 55–60 процентов калорий. (Моттерн ввел термин «сложные углеводы» в лексикон диетологов, имея в виду цельные зерна, по сравнению с рафинированными углеводами, такими как сахар[56].)

Комитет в конечном счете принял эту точку зрения на здоровое питание, которая соответствовала скептическим взглядам Моттерна на мясную, молочную продукцию, яйца и на их производителей. Моттерн счел эти продукты неприемлемыми по экологическим и этическим причинам (позже он несколько лет управлял вегетарианским рестораном в северной части штата Нью-Йорк). Он также полагал, что мясная промышленность полностью коррумпирована, потому что был свидетелем того, как к Макговерну, представлявшему Южную Дакоту, крупный скотоводческий штат, часто проходили в офис члены Национальной ассоциации скотоводов, чтобы встретиться с сенатором. Сам Моттерн получал звонки от скотоводов, пытавшихся помешать его отчету.

Влияние лоббистов раздражало идеалистически настроенного Моттерна. Возможно, из-за работы на Капитолийском холме он рассматривал проблему жиров и холестерина скорее как политическую борьбу между конкурирующими производителями продовольствия, чем как научную дискуссию о питании и болезнях. По его мнению, спор привел к тому, что разумная, одобренная AHA диета с низким содержанием жиров была направлена против мясной и яичной промышленности, чье «сокрытие» вреда жиров было, как он считал, похоже на усилия крупных табачных компаний скрыть данные о вреде курения для здоровья. «Ник действительно хотел найти врага и изобразить ситуацию как “хороший парень против плохого парня”», – вспоминал Маршалл Матц, главный юрисконсульт Комитета. Для Моттерна выбор был очевиден. Впечатленный исследователями, такими как Джереми Стэмлер, который выступал от имени AHA, Моттерн был уверен, что «эти ученые были готовы противостоять большим деньгам производителей и их давлению», как он сказал мне. «Я восхищался ими».

Реальность заключалась в том, что, при всей их очевидной корысти, производители яиц, мяса и молочных продуктов едва ли были самыми жесткими лоббистами среди продовольственных компаний. Настоящими тяжеловесами были крупные производители продуктов питания, такие как General Foods, Quaker Oats, Heinz, The National Biscuit Company и Corn Products Refining Corporation. В 1941 году эти компании создали Фонд питания, группу, которая работала над тем, чтобы влиять на общественное мнение с помощью гораздо более тонких методов, чем прохождение через кабинеты сенаторов. Фонд изначально направлял развитие науки, строил отношения с научными экспертами, финансируя важные научные конференции и выделяя многие миллионы долларов непосредственно на исследования (еще до того, как NIH начали финансировать изучение диет). Таким образом, Фонд наряду с продовольственными компаниями, работающими индивидуально, мог влиять на научное мнение по мере его формирования[57].

Продвижение продуктов с высоким содержанием углеводов, таких как крупы, хлеб, крекеры и чипсы, было именно тем видом