– Идем! – шепнул Гантимур, дернув Ольгу за руку. – Быстро! Сейчас им не до нас, а мугды пока бессилен. Ну, нельзя медлить!

Ну да, Ольга застыла на месте, оглядываясь на свое тело, по-прежнему распростертое на кровати. В вену левой руки вставлена игла, в нее медленно, по каплям, поступает физраствор из капельницы… В то же время ее левую руку сжимал Гантимур, и, подчиняясь ему, Ольга сделала шаг, другой… Странно, она была босиком, но не ощущала босыми ступнями холода кафельных плит, покрывавших пол, – и в то же время чувствовала, что ступает по этому полу!

Поглядела вниз, ощупала себя руками.

Она чувствовала свое обнаженное тело, однако не видела его: оно было покрыто таким же серым туманом, как и тело Гантимура.

Как это может быть? Что вообще происходит?!

Внезапно жуткая мысль так ее и пронзила, словно стрела пролетела от виска к виску, и Ольга прошелестела:

– Я умерла? Мы умерли?!

Конечно, раньше ей, как и множеству других людей, не раз приходила в голову страшная мысль: «Неужели я когда-нибудь умру?!» Но впервые пришла мысль, еще более пугающая: «Неужели я уже умерла? И что теперь делать?!»

Гантимур указал на ее прикроватный монитор, на котором высвечивались стабильные показания вполне здорового состояния того тела, которое лежало на кровати:

– Ты вполне жива. Но настало время тебе встретиться со своей сущностью и исполнить то, для чего ты была в незапамятные времена призвана в стражи.

Эта несусветная фраза надолго ошеломила Ольгу, и она покорно подчинилась Гантимуру, который, по-прежнему не отпуская ее руки, повел ее из палаты. В дверях все так же стоял врач, поддерживавший бесчувственную Викторию Сергеевну и не сводивший глаз с трупа Кирилла Поликанова, неведомым образом оказавшегося посреди реанимационной палаты. Доктор был так потрясен, что даже не замечал, что еще по монитору, стоявшему у кровати «полковника» Вити, потянулись прямые линии, означавшие, что и эта жертва мугды не зажилась на свете…

И тем более он не заметил, как мимо него неслышно проскользнули беглецы.

Следуя невероятной логике происходящего, Ольга уже решила, что они с Гантимуром будут проходить сквозь стены, однако ничего подобного не произошло: они пробежали по коридору и через приотворенную дверь вышли на балкон, огибающий здание. Там слегка пахло табачным дымом, валялся тлеющий окурок – должно быть, дежурный врач курил, прежде чем бросился в палату, почуяв неладное, и впопыхах забыл закрыть дверь на ключ, хотя это и предписывалось строжайшими правилами.

С другой стороны, кому сбегать из реанимационного зала? Разве что таким, как Ольга и Гантимур.

– Куда мы идем? – решилась-таки спросить Ольга, когда они вышли с больничного двора через боковую аллею, ведущую к жилым домам, и направились в обратную сторону от шоссе, к обрывистому берегу, круто нависавшему над Волгой.

– Мы ищем вход в тот мир, куда должны попасть, – спокойно ответил Гантимур.

– В какой еще тот мир?! – с силой рванула его за руку Ольга, заставив остановиться. – Объясни мне хоть что-нибудь! Я не пойду дальше, если не пойму, что происходит!

– Если ты сейчас не пойдешь со мной, ты никогда не сможешь вернуться в свое реальное тело, – спокойно ответил Гантимур.

– А это что?! – с силой хлопнула она себя по лбу. – Это что – дух бесплотный? Астрал ходячий?! Но я чувствую боль! Как это может быть?!

– Мы должны обрести свои тела, которые существовали в том времени и в той реальности, когда мы стали стражами, – с прежней невозмутимостью сказал Гантимур. – Именно – и только! – в сущности стражей мы способны уничтожить мугдыкен. Впрочем, даже сейчас мы отнюдь не бесплотные духи. Ты почувствовала боль, ударив себя по лбу, но такую же боль ощутило сейчас твое тело, лежащее на больничной кровати. Путь наш будет стремительным, однако тяжелым. И каждая рана, которую ты получишь на этом пути, будет получена и твоим телом. Если останешься невредима – невредимым останется и оно. Так же, как и ты, оно будет ощущать голод и жажду. Если ты погибнешь, погибнет и твое тело.

– То есть там, – Ольга мотнула головой в сторону больничного корпуса, – мы днями и месяцами будем лежать неподвижно, как две колоды, и никто не будет знать, отчего мы вдруг впали в такую беспробудную спячку?

– Ты забыла, что у наших реальных тел есть все основания впасть в кому, это во-первых, – усмехнулся Гантимур, – а во-вторых, думаю, ни дней, ни месяцев им лежать в таком состоянии не придется. У того мира, в который мы войдем, другие законы времени. Думаю, обернемся по здешнему счету довольно быстро.

Ольга помолчала, понурившись. Странное она испытывала сейчас состояние! Безусловная нелепость происходящего (сон, ну сущий сон, морок, наваждение!) вступала в такое противоречие с тем, что она физически ощущала, что сжималось сердце и начинало стучать в висках. И Ольга одинаково остро ощущала это и тем телом, которое лежало на кровати в реанимационном зале, и тем, которое сейчас торопливо шагало по земле, иногда вздрагивая от боли в не привычных ходить босиком ступнях.

Ночь плыла над миром – благоуханная июньская ночь. На звездном небе слабо светила полная луна, чуть занавешенная облаком, сладко пахло поздней сиренью, упоенно стрекотали кузнечики… Век бы стоять и слушать эти мирные звуки, не боясь ничего, не думая ни о чем, не заботясь ни о чем, только радуясь жизни!

– Но ты говорил, что мы можем быть ранены, можем погибнуть в том мире, куда идем. Но если наши тела начнут умирать, нас ведь будут пытаться здесь, в реанимации, спасти! Может ли так быть, что нас спасут?

– Мы еще не в опасности, а ты уже думаешь о спасении, – сверкнул в ночи улыбкой Гантимур. – Честно скажу: не знаю! Может быть, им и удастся выдернуть нас оттуда, может быть, нет… Но возможно – кто знает! – нам и не захочется возвращаться.

Ольга растерянно уставилась на него и вдруг рассмеялась – сначала тихонько, потом все громче и громче. Хохотала – и не могла остановиться!

– Что? – спросил Гантимур сначала озабоченно, потом невольно улыбаясь ее заразительному смеху.

– Да так, вспомнила, – не без труда смогла наконец-то выговорить Ольга. – Когда я еще начинала фельдшером на «Скорой», у меня был доктор очень опытный, и он рассказывал, что однажды, году еще в девяностом, весной, когда, если помнишь, в магазинах вообще ничего не было, он вез в больницу пациента, которого приходилось несколько раз реанимировать. И когда, наконец, его привезли в больницу, доктор его спрашивает: «Вы ведь на том свете раза три побывали, что там видели?» А пациент отвечает: «Ничего особенного, я там стоял в очереди за свежими огурцами, а меня кто-то оттуда постоянно выдергивал, и очередь моя проходила, так и не досталось мне свежих огурцов!» Смешно, правда?

– Правда, – пробормотал Гантимур и как-то особенно сильно, почти до боли, сжал ее руку.

– Что ты? – удивленно покосилась Ольга.

– Мы пришли, – сказал он, подходя к обрывистому берегу и всматриваясь в заросшую травой землю. – Спускайся осторожно и ничего не бойся.