реальнее, чем Луизины танцы на балу с загадочным Тонино! Уж в это он точно не поверит никогда… Как же достали фантазеры!

Понимая, что утро вечера мудренее и на ночь глядя загадки он не решит, Артем отправился спать, но решил завтра поговорить с Ликой, девушкой, работавшей с ним в одном отделе и заметно ему симпатизировавшей. Они давно приятельствовали, Артем подозревал, что Лика могла бы смотреть на него иначе, чем на друга, на коллегу, вероятно, он интересовал ее. Но все в Донске знали о многолетней любви между Артемом и Луизой и не пытались как-то вмешиваться в отношения: девушки, заглядывавшиеся на симпатичного сына градоначальника, отлично понимали безнадежность таких попыток и потому заранее избегали их. И все-таки Лика, принимавшая, в отличие от него, участие в расследовании, могла бы намекнуть, в каком направлении они движутся. И главное, подозревают ли его? Это следовало выяснить в первую очередь.

На следующее утро, едва прибыв в отделение, Артем взял два кофе и направился в кабинет, где работала Лика. Девушка обычно приходила раньше других, хотя жила неблизко, ее светлые волосы, убранные в пучок, он заметил издалека: было видно из-за перегородки, разделявшей столы, и из-за монитора. Никого больше, к счастью, в кабинете не оказалось.

— Привет! Я кофе принес, — сообщил Артем, приблизившись.

— Привет! — Лика подняла голову, поправила очки в тонкой оправе, удивительно ей подходившие, и на ее лице вспыхнула улыбка, такая, какая появляется, только если видишь ну очень приятного человека. Нет, она не может считать его убийцей и так улыбаться! Это уж точно! — Заходи. Я тут одна.

— Потому я и принес кофе только тебе, — он улыбнулся, поставил перед ней стакан и опустился на край письменного стола. — Как дела? Что нового?

— Нормально, спасибо за кофе. Только ты обо мне и думаешь, — снова улыбнулась Лика. — Остальным плевать, успела я кофе выпить с утра или нет.

— Кто о тебе не думает?

— Шеф, — она пожала плечами. — Вчера опять отпуск не подписал. Я всего на неделю хотела, мне к бабушке надо съездить, в деревню, помочь. Она дом продает, хочет к нам перебраться. Старая уже, тяжело одной в деревне. Думала, съезжу, посмотрю, что и как, может, вещи какие-то надо забрать, перевезти. Я же на машине. А он говорит, нет, пока расследование не завершено, никуда не поедешь. Как будто без меня некому работать!

— Ясно, — Артем сочувственно кивнул. — Ну, его можно понять, нечасто у нас такие громкие дела. А лучшего сотрудника, самого продуктивного, как раз отстранили…

— Да ты не умрешь от скромности! — воскликнула Лика с веселым негодованием и отхлебнула кофе. — О, вкусный! Люблю такой, не слишком крепкий! На углу брал?

— На углу.

— Там самый хороший, — она снова сделала глоток.

— Согласен. Слушай, Лика. А что у вас с этим делом, из-за которого шеф тебя в отпуск не пускает, продвинулись?

— Есть кое-что, — она кивнула. — Но я не могу сказать, понимаешь, почему? Извини, пожалуйста.

— Почему? — он невесело усмехнулся. — Тоже подозреваешь меня? Думаешь, я убийца? Думаешь, нечем больше заняться, как ходить на пустыри и женщин душить?

— Просто у меня есть служебные обязанности. Есть ответственность. Ты же сам знаешь, Тем. Прости. Мне, правда, неловко тебе это говорить.

— Слушай, Лика, — он доверительно наклонился к ней. — Я не прошу тебя нарушить правила. Конечно, все понимаю. Не надо мне ничего рассказывать, никаких деталей. Скажи только: есть кто-то, кто подозревает меня? Или вы идете в другом направлении? Прости, но я спрашиваю, потому что меня это прямо касается! Согласись, касается? Не очень приятно, когда коллеги считают тебя преступником!

Лика нахмурилась, колебания отчетливо отражались на лице. Имеет ли она право сказать ему? Ведь Артем прав, его это касается напрямую! Он столько лет хорошо работал и сейчас эти подозрения оскорбительны! Как бы она сама чувствовала себя, окажись на его месте? Наконец, она подняла глаза.

— Нет, — ответила она, нехотя, но твердо. — Никто тебя не подозревает. Мы идем в другую сторону.

— И почему же?

— Потому что… — Лика шумно вздохнула, поправила ворот блузки. Он видел, что ей хочется поделиться, спросить совета, — Ох, Артем, ты же не скажешь никому, что я тебе рассказала, правда? Могу на тебя положиться?

— Конечно, не скажу.

— И не будешь лезть в это дело, обещаешь?

— Нет, не буду. Обещаю.

— В общем, без подробностей, детали не могу раскрывать. Сам понимаешь. Но появились новые улики, некие признаки, указывающие на серийное преступление. Мы считаем, тот, кто убил Аллу, убил еще несколько человек, в других городах. В разных концах страны. Прослеживается очевидное сходство, одинаковый почерк преступления. Поэтому нет, уж прости, ты мог бы, возможно, напасть на Аллу в состоянии аффекта, если бы между вами был конфликт, если бы ты защищался, хоть я и не верю в такое, думаю, ты на это не способен. Слишком правильный. Да ты самый правильный человек из всех, кого я встречала! А уж на серийного убийцу не тянешь при всем желании, даже твои недруги, если они, конечно, есть, подтвердят. Мы знаем тебя с детства, если бы за тобой водились подобные грешки, — давно бы вычислили. И потом, на дни, когда были совершены другие преступления, у тебя есть твердое алиби. Один раз ты даже был на дежурстве со мной. Я это помню, мы проверили и подтвердили. Тут еще много неясного, может быть, и эта версия ошибочна, но, кажется, сейчас мы на правильном пути.

— Отлично, — Артем вздохнул с облегчением. — Двоякое впечатление! С одной стороны, хорошо, что я у вас больше не под подозрением. Это было, честно скажу, весьма и весьма неприятно! С другой — если речь идет о серийном преступнике, находящемся неподалеку, в Донске, все выглядит еще страшнее. Он может не остановиться на достигнутом и продолжить. Существует вероятность, что последуют другие смерти. Можно еще кое-что спрошу?

— Спрашивай, — она кивнула. Лика доверяла ему, это важно. Она не станет скрывать и обманывать.

— Были следы насилия? Он что-то сделал с ней?

— Нет, мы проверили. Если ты о преступлении сексуального характера, то нет. Просто задушил ее — и все. То же самое с другими жертвами. Таким образом мы его не вычислим, если ты хотел спросить про ДНК.

— Ясно. Тогда я вообще ничего не понимаю. Почему именно Алла? Потому что она оказалась ночью одна на пустыре? На ее месте мог быть кто угодно? Есть какие-то признаки, что он убивает именно женщин? Или среди других жертв были мужчины?

— Не могу сказать, — Лика покачала головой. — К тому же, мы полагаем, что нам