Флойд издает еще один странный звук и многозначительно смотрит сначала на Сару-Джейд, затем на Лорел и снова на Сару-Джейд.

– Он женат, – сознается Сара-Джейд. – Ну, почти что женат. У него длительные отношения.

– О.

Лорел уже жалеет, что спросила.

– У него четверо детей. Младшему восемь.

– О, – повторяет Лорел.

Флойд встревает в разговор.

– Я уже сказал ей не приезжать сюда и не ждать, что я смогу одобрить ее поведение или разрешу не соблюдать правила приличия.

– О, нет, – смущается Лорел. – Нет. Я… – Она ищет, на чем бы остановить взгляд, но ничего не находит.

Эс-Джей начинает плакать и выбегает из комнаты, прижимая руки к груди.

Лорел смотрит на дверь, на Флойда и снова на дверь.

– Иди к ней, если хочешь, – говорит он медленно и спокойно. – Я уже сказал все, что должен был.

Лорел отводит взгляд от Флойда и спешит в прихожую. Эс-Джей такая же хрупкая, как Ханна, но та никогда не плачет. Иногда кажется, будто слезы вот-вот польются, но глаза остаются сухими, и возможность дотронуться до дочери, чтобы успокоить, ускользает от Лорел. Давняя невыплеснутая материнская тоска влечет ее из кухни в прихожую, где Эс-Джей срывает пальто с вешалки, безудержно рыдая.

– Сара, – начинает Лорел. – Эс-Джей. Пойдем со мной в гостиную. Ну давай же. Просто поговорим.

– О чем тут говорить? – вопит Эс-Джей. – Я сука. Мерзкая тварь. Больше сказать нечего.

– Ну, на самом деле, – начинает Лорел, – это неправда. Я… – Она глубоко вздыхает. – Пойдем, посиди со мной. Прошу тебя. Ну пожалуйста.

Эс-Джей вешает пальто и плетется за Лорел в гостиную. Там садится в кресло, сворачивается клубочком и смотрит на Лорел сквозь мокрые ресницы.

Лорел устраивается напротив.

– Однажды у меня тоже был роман с женатым мужчиной. Когда я была очень молода.

Эс-Джей моргает.

– Правда, детей у него не было. И женат он был только год. Наш роман длился два года. Я училась в университете.

– Он был вашим преподавателем?

– Нет. Просто другом.

– И что произошло? Он оставил ее ради вас?

Лорел улыбается.

– Нет. Он этого не сделал. Я окончила университет и переехала в Лондон. Мы думали, что не сможем жить друг без друга, что у нас будут дико романтичные рандеву в загородных отелях. Но все полностью выдохлось за шесть недель. Кажется, они развелись в тот же самый год. Они были слишком молоды, когда поженились. Мы все тогда были слишком молоды. Ты знала, что части мозга, отвечающие за принятие решений, полностью развиваются только к двадцати пяти годам?

Эс-Джей пожимает плечами.

– Кто он? – спрашивает Лорел.

– Руководитель курса в художественном колледже, где я работаю натурщицей.

– Сколько времени это продолжается?

Эс-Джей утыкается подбородком в грудь и мычит:

– Несколько месяцев.

– И часто вы встречаетесь?

– Почти каждый день.

– А где?

– На работе. У него в офисе. – Эс-Джей пожимает плечами. – Иногда в квартире его брата, когда того нет в городе.

– Твой бойфренд хотя бы иногда водит тебя куда-нибудь? Выпить? Поужинать?

Эс-Джей качает головой из стороны в сторону и теребит завязку штанов.

– Так это только секс?

Эс-Джей быстро поднимает голову.

– Нет! – восклицает она. – Гораздо больше! Мы все время разговариваем. И он рисует меня. А я его…

– Ты его муза?

– Да, муза.

Лорел вздыхает. Одно клише за другим, и опять клише.

– Сара-Джейд, – начинает Лорел, тщательно подбирая слова. – Ты очень красивая девушка.

– Хм.

– И совсем особенная. Тот мужчина, как бишь его зовут?

– Саймон.

– У Саймона очень хороший вкус. Он ясно видит прекрасное, когда оно встречается ему на пути. И я уверена, он замечательный человек.

– Ну да, – кивает Эс-Джей. – Он и вправду такой.

– Конечно. Иначе ты не была бы с ним. Он говорил, что оставит жену?

– Сожительницу.

– Сожительницу, жену, не имеет значения. У них есть дети. Они живут в одном доме. Он говорил, что оставит ее ради тебя?

Эс-Джей опять качает головой.

– А сама-то ты хочешь, чтобы он ушел от нее?

Эс-Джей кивает, но затем вновь качает головой.

– Нет. Конечно, нет. У него же дети, и один совсем крошечный. Ведь я сама прошла через такое. Поэтому знаю, каково это.

– Сколько тебе было лет, когда развелись твои родители?

– Шесть. Практически столько же, сколько сыну Саймона. Поэтому…

– В общем, ты не хочешь, чтобы он оставил ее и ушел к тебе?

– Нет. Только в моем воображении, где никому не больно и никто не страдает.

– Но что, если она узнает? Его сожительница? А вдруг, узнав о вашем романе, она все равно уйдет от него?

– Не узнает.

– Почему ты так уверена?

– Мы страшно осторожны.

– Эс-Джей, вокруг современный мир. В нем нет места частной жизни. Все всегда становится известным. Ну сама посмотри, как быстро ты нашла меня в Гугле после того, как мы встретились. Узнала про Элли. Кто-нибудь узнает, что с тобой происходит, и просто скажет сожительнице Саймона. И тогда все рухнет. Безвозвратно. Непоправимо. Безнадежно. Единственный способ избежать этого, расстаться с Саймоном. Все прекратить.

Эс-Джей сопит и вяжет узлы на тесемке штанов.

– Ты его любишь?

– Да.

– Ты любишь его так сильно, что можешь причинить страдания огромному числу людей, которые не заслуживают этого?

– Какого ответа вы от меня ждете?

– Да, я задала сложный вопрос, но ты должна ответить на него. Не сей момент, но через несколько часов или дней. Я не собираюсь говорить тебе, что через десять лет ты оглянешься назад и спросишь себя, о чем, черт возьми, ты думала. Когда мне было чуть больше двадцати, мне казалось, что я тверда как камень, что мои чувства всегда будут теми же. И верить я всегда буду в то же, во что верила тогда. Теперь-то я знаю, что жизнь постоянно меняет и нашу форму, и содержание. Что бы ты ни чувствовала сейчас, это лишь временно. Но то, что случится с этой семьей, если они узнают о предательстве отца… Это останется навсегда. Их раны не заживут никогда.

Огромные слезы повисают на ресницах Эс-Джей и скатываются по щекам. Лорел кажется, что Эс-Джей согласно кивает.