class="p1">Она решительно отодвинула щеколду, не представляя, что увидит. Он стоял совсем рядом, будто собирался войти в ее комнату. Взгляд напряженный, руки вытянуты по швам, а грудь расширяется от тяжелого дыхания.

— Ты ранен? — выпалила она. В помещении больше никого не было, но все же… — Ты в опасности?

Эврар подошел к ней, взял под локоть, удерживая другой рукой дверь, и продолжал идти, надвигаться, заставляя ее, пятясь, вернуться в комнату.

— Что ты делаешь?

— Тебе нельзя здесь находиться.

Голос хриплый и встревоженный, тон твердый, не терпящий возражений.

— Поэтому ты здесь. — Видеть его, говорить с ним непросто. Не следовало проявлять слабость, тогда не пришлось бы сейчас испытывать боль. — Эврар, мне надо сказать тебе нечто очень важное. У меня к тебе просьба.

— Как твоя рука?

— Все хорошо, ты видишь, она перевязана.

— Как он посмел тебя ранить?! Сделать больно. Тебе!

Она раньше никогда не видела столь свирепого выражения лица, злобного блеска такой силы в глазах. Затянувшаяся пауза, казалось, все сильнее подталкивает его к безрассудному поступку взять меч и броситься в бой.

— Сначала я сама поранилась, если помнишь. Случайно. Так бывает. — Правда, она это сделала намеренно, чтобы отвлечь внимание Иэна от Биделю. Обе раны не причиняли беспокойства, это лишь царапины, одна чуть глубже, но ничего серьезного. — Они скоро заживут.

Ноздри Эврара раздувались.

— Скажи, зачем ты открыла дверь?

Что с ним происходит? Что произошло, пока они не виделись? Почему он так резок, так взволнован? Она ощущала, как поток эмоций обрушивается на нее. Совсем недавно этот же человек сказал, что они не должны быть вместе. Теперь пребывает в гневе от того, как повлияли на нее недавние события.

— Я видела тебя во дворе, слышала, как ты вошел, потому и открыла дверь между нашими комнатами.

— Но я не открывал ее со своей стороны. Ты не думала, по какой причине я этого не сделал?

Нет, она не думала. Пусть он и не желает быть с ней, не видит их вместе в будущем, она не сможет промолчать, надо рассказать ему о Биделю и попросить ей помочь, молить, если надо. Ведь она сама, будучи запертой в покоях, ничего не сможет сделать. Сейчас станет ясно, по-прежнему ли они друзья или уже враги. В крепости нечасто появлялись новые люди, а вчера приехала сестра, сегодня утром еще кто-то.

— Ты был во дворе, потому я хочу с тобой поговорить, — повторила Марджери, собираясь с мыслями.

Выражение лица Эврара наводило на мысль, что он знает, о чем будет разговор.

— Ты хочешь знать, не угрожает ли тебе опасность?

Не совсем так. Она готова ко всему. Будучи человеком свободолюбивым, приняла заточение. Да, покои Иэна велики, у нее есть доступ ко всем помещениям, но это слабое утешение. Раньше ее радовало, что комната Эврара совсем рядом, она в любой момент может открыть дверь и увидеть его. Но теперь…

— Тебе ничего не будет угрожать, я об этом позабочусь.

Он взял ее руку. Несмотря на скрытую в этом теле силу, он действовал осторожно, почти с нежностью. Его напряженное состояние передалось ей, словно покалывающая волна побежала от пальцев по всему телу. Что же с ним происходит? И как это может быть связано с ней, ведь он сам сказал, что у их отношений нет будущего. Зачем тревожиться о ней и помогать?

Но прежде всего сейчас надо думать о том, как сестре покинуть крепость, еще необходимо узнать, что за люди сюда прибыли и зачем. Смотреть на него так больно, что горло сжимается, мешая вздохнуть, но надо терпеть. Ради Биделю, ради семьи. Она потом даст волю чувствам, когда он уйдет, а она устроится на подоконнике и…

— Речь пойдет не обо мне. — Она вскинула подбородок, радуясь, что голос не выдал внутреннее состояние. — Что за люди приехали утром? Я видела тебя с ними.

Эврар оглядел ее ладонь, посмотрел исподлобья в ее глаза и вопросительно приподнял бровь.

— Иэн тебе не сказал?

— Я его не видела. Он заходил в соседнюю комнату, но быстро ушел.

С момента возвращения он пребывал в весьма переменчивом настроении. В некоторые дни вообще с ней не общался, в иные стремился чаще находиться рядом и говорил о вещах, которые совсем не были ей интересны. Например, как гордился некогда братьями, а они его предали. Каждое слово пропитано ядом. Многие фразы казались лишенными смысла, но были так наполнены злостью и прочими подобными чувствами, что пугали не меньше.

Эврар медленно отстранился, наконец выпустил ее руку и позволил прохладному воздуху заполнить увеличивающееся пространство между ними.

— Прибыли его родители, — со вздохом произнес он.

Марджери заморгала, но потом ощутила внутреннее облегчение. Раз здесь его родные, лорд, возможно, будет занят ими и забудет о Биделю.

— Это хорошо, разве нет?

Эврар склонил голову.

— До тебя не доходили слухи?

Некоторые доходили. Кое-что она узнала, расспрашивая Руля и слуг, но не так много.

— Они опасны. Как и сам Иэн. — Он поднял руки, словно хотел взять ее за плечи, но, передумав, вновь вытянул вдоль тела. — Хотя сейчас его дела идут не блестяще.

— Как это связано с родителями?

— Многие дела они ведут вместе. Ко многим действиям его подтолкнули именно они. Я был рядом с Иэном долгое время. Его разум стал извращенным, он опаснее, чем прежде. Сейчас трудно предугадать, что от него ожидать.

Она знала его совсем недавно. Слышала, как ночью он не спит, ворочается в постели, бормочет что-то о супруге. Иногда его крики были слышны во всех покоях. Возможно, он действительно тревожился о ней. Марджери решила для себя, что лучше стараться не замечать происходящее в целях собственной безопасности. Ее положение похоже на вынужденное соседство с диким зверем, который в любую минуту может убить, подчиняясь ему одному понятной логике.

— Ты мне не доверяешь? — спросил Эврар. — Меня не было в замке несколько недель, поверь, я не хотел оставлять тебя здесь с Иэном. Я…

Он ждал доверия этого разбитого сердца? Марджери всю жизнь сама заботилась о себе и своей семье, смогла бы стать успокоением и для Эврара, но он оттолкнул ее.

Однако чувства не так просто заглушить. Несмотря на недоверие к этому мужчине. Почему же она еще влюблена и не может с собой справиться? Наверное, потому, что глупа. Или это судьба, а над ней человек не властен.

— Ты рассказал Иэну историю о свиньях, чтобы подбодрить меня?

— Это так выглядело?

Молчаливый воин проявил красноречие и многое приукрасил. Он таким образом просил прощения? Разве важно, что было в прошлом,