— Мишка, ну что ты такой? — уронила руки на колени девушка. — Еще срок маленький. А ты на целых две недели едешь! Когда вернешься, мне уже и прыгнуть еще раза два только можно будет, а потом всё… Когда я потом прыгать смогу? Последней радости лишаешь!

— Лен, да какой радости? Ты о чем? — подскочил с табуретки мужчина и, взъерошив волосы, нервно заходил по комнате. — Это опасно для малыша, как ты не понимаешь? — расстроенно взглянул он на жену, не находя других аргументов.

— Да я понимаю, Миш… Вот еще три недельки попрыгаю, и всё… Потом только когда подрастет немного, — грустно улыбнулась девушка. — Миш, я же потом долго-долго прыгать не смогу! Ну пожалуйста, позволь мне! — умоляюще сложила она руки.

Устоять перед умоляющим взглядом дорогой для него женщины было сложно. Михаил вздохнул и, подойдя к жене, обнял ее, припав губами к голове. Он изо всех сил прислушивался, вызывая свой дар, в надежде увидеть будущее. И видел. Видел, как девушка, полная предвкушения, запрыгивает в самолет, видел прыжок… Вроде все было в порядке, все, как тысячу раз до этого… Но отчего ему так тревожно?

— В аэроклуб новые парашюты завезли… — с тоской проговорила Лена. — Влад сказал, они необычные. Их отцеплять можно будет. И управлять ими теперь станет гораздо проще…

— Ленка, нет! — резко выпрямился мужчина, сильно сжав плечи жены. — Поклянись, что не станешь их испытывать!

— Да Влад и не даст, пока сам их не опробует как следует, — пролепетала та, удивленная реакцией мужа. — Миш, да что с тобой?

— Даст, не даст… Поклянись, что не станешь прыгать с новым парашютом, пока я не вернусь! — сдвинув брови, резко потребовал он. — И вообще прыгать до моего возвращения не будешь!

— Миш, так не честно! — возмущенно воскликнула та, задрав голову и обиженно глядя снизу вверх на такого непривычного нервного и сурового мужчину.

— Лена! Я все сказал! — выпустив плечи жены, он снова принялся мерять шагами комнату. — Тревожно мне. Неспокойно. Прошу тебя: до моего возвращения никаких прыжков! Приеду — и прыгнем вместе. Обещаю, — остановившись, он хмуро смотрел на девушку, ожидая.

Та сидела, опустив голову и кусая губы. И чего он взвился? Сколько раз за эти годы уезжал, и никогда никаких проблем не было! Чего теперь-то случилось? Неужели из-за ребенка? Но срок совсем маленький, еще же ничего даже не заметно!

Мишка чувствовал метания жены даже на расстоянии. И ждал. Если она не даст ему сейчас обещания не прыгать без него, он никуда не поедет! Жена в любом случае ему дороже. А ощущение необъяснимой тревоги уже не билось, оно буквально вопило у него в голове.

— Хорошо… — вздохнула наконец Лена. — Обещаю: я не буду прыгать в эти и следующие выходные… Но через субботу ты же приедешь, правда? — вскинула она на него глаза.

— Солнышко мое, я сделаю все, чтобы приехать как можно раньше, — с облегчением выдохнув, Михаил прижал голову жены к себе. — И через две недели мы обязательно прыгнем! Всего две недельки подождать, ладно?

— Обещаешь? — расстроено прошептала девушка ему в живот, тоже обнимая мужа.

— Обещаю, — взъерошил он ей волосы и, нагнувшись, быстро чмокнул в нос. — Давай уже дособираем меня? А то я опоздаю на поезд.

Две недели командировки прошли как в кошмаре. Чувство тревоги и ожидания никуда не делось, хотя и ослабло. Михаил торопился закончить все дела и поскорее вернуться домой. Но как он ни торопился, выехать раньше не получалось. Тревога нарастала.

С вокзала мужчина отправил Лене телеграмму, что выезжает, и будет в Москве в субботу поздно вечером.

Сидя в поезде, Миша готов был отправиться к печам и подкидывать в них уголь, лишь бы двигаться быстрее. Непонятная тревога мучила его с каждым часом все больше, появлявшиеся видения сводили с ума, но он никак не мог понять, что должно произойти. Ничего хорошего, это точно…

Поезд остановился. Мишка едва не взвыл: сейчас, когда дорога каждая секунда, они встали! Как вскоре выяснилось, сломался паровоз. Пока дождались тягач, пока добрались до станции, пока паровоз заменили…

В Москву уставший и измученный до крайности Михаил прибыл в воскресенье в десять утра. Едва выскочив из поезда, он бегом бросился искать такси. Ощущение приближающейся беды давило, мешало дышать. Всю дорогу он торопил водителя, и, едва тот притормозил возле дома, пулей влетел в подъезд, моля небеса, чтобы Лена его дождалась. На столе лежала записка: «Опаздываешь! Жду на аэродроме. Форму твою взяла. Целую! Соскучилась ужасно!»

Перед внутренним взором мелькнули глаза Лены, полные ужаса.

— Ленка… Только не прыгай без меня… — пробормотал Михаил и бросился к двери. Таксист, как он и просил, ждал. Запрыгнув в машину, мужчина прокричал:

— В Тушино, на аэродром! Быстрее!! Пожалуйста, быстрее! — и всю дорогу шептал как заклинание: — Леночка, только не прыгай! Дождись меня, родная! Только не прыгай!

Сунув шоферу купюру, Михаил, не дожидаясь сдачи, выскочил из машины и во все лопатки помчался к взлетному полю, где стоял самолет. Он видел, что посадка уже завершена. Прибавив еще хода и не обращая внимания на колющую боль в боку, мужчина замахал руками.

Самолет, взяв разбег, взлетел.

Лена держала слово, данное мужу, и целых две недели не ездила на аэродром. Впрочем, особо и не хотелось. Без Мишки прыгать скучно. Вообще без него скучно. Да и токсикоз мучил. Замутит ее в самолете или в момент прыжка, и как? Девушка даже начала подумывать о том, чтобы вообще больше не прыгать до родов. А малыш словно поддерживал отца. Когда Мишка был рядом, так плохо ей не было…

Получив телеграмму от мужа, Лена запрыгала от радости. И все-таки она прыгнет! Самый последний-распоследний разочек! И потом уже только когда малыш родится.

Мужа она ждала с нетерпением. Была даже мысль поехать встретить его на вокзале, но вспомнив его недовольно сдвинутые брови, передумала. Наверняка будет ругаться. Прождала его дома до глубокой ночи, и так и не дождавшись, уснула.

Лена выходила замуж без большой любви. Да, ей нравился этот серьезный молодой мужчина. С ним было тепло, уютно, интересно. А любовь? Ну что любовь? Главное, что Мишка был надежен, не пил, как другие, и всегда заботился о ней.

Но, прожив с ним какое-то время, она поняла, что не ошиблась. Слушая рассказы сослуживиц, регулярно обсуждавших своих мужей, включая и интимные подробности, Лена другими глазами стала смотреть на Михаила. Как-то незаметно он стал частью ее самой. Была ли это любовь? Она не знала. Но понимала, что жить