но… Я унесла, чтобы не пахло. И пол я вчера мыла своеобразно – налила воды, потëрла и оставила мрамор в серо-чёрных разводах, благо после кипятка слизь, похоже, сварилась и, главное, перестала вонять на весь холл.

Я устраиваюсь рядом с Даниэлем со стороны "ожившей" руки, подсовывают свою ладонь под его пальцы:

– Если что-то пойдёт не так, дай знать, ладно?

Как будто у Даниэля есть выбор. Он покорно соглашается, хотя я кожей чувствую его неодобрение.

Он неправ. Наверное…

Да, начинашку вроде меня должен контролировать учитель, потому что магия опасна, я это осознаю, как и то, что Даниэль полноценно подстраховать меня не сможет. Я рискую.

Но мы ещё вчера убедились, что магия рулит.

Где-то там, в столице, не так уж и далеко от нас, господин наместник ждëт корону.

Отсидеться в стороне? Это не мой бой, не моя… месть. Только вот я уже влезла в историю с головой. Нечего и мечтать, что буря грянет и меня не зацепит. Только разве же дело в этом? Портал, побег за тридевять земель и я свободна! Безумно глупо, но Даниэль запал мне в душу. Сбежать – это вырвать себе сердце.

Я теперь думаю, что книжный Даниэль не любил сиротку. Он был ей благодарен, и он переносил на неë счастье возвращения к жизни. Финальный эпизод на закате… Даниэль, понимая, что не протянет и года, просто давал девушке то, что она хотела. Ну и без трезвого расчёта, тоже, думаю, не обошлось – книжному Даниэлю срочно требовался наследник.

Примеряя роль главной героини, я понимаю, что моя история будет иной. Я добьюсь, чтобы Даниэль восстановился полностью, чтобы впереди его ждала долгая жизнь. А значит, в нашей истории не будет места притворству. Мне не нужна подделка на любовь из благодарности.

Сейчас я сиделка, нянька… Я кормлю с ложечки, обмываю, вытираю, лечу, убираю. Что чувствует Даниэль? Мне бы на его месте было ужасно стыдно, ужасно неловко. Я бы чувствовала себя униженной собственной беспомощностью. Короче, мне было бы у-жас-но. И при всей моей признательности, идущей от ума, я бы подсознательно стремилась разорвать общение. Я бы каждый раз при встрече вспоминала смену пелëнок и мечтала провалиться сквозь землю. Откуда тут романтике взяться?!

Я могу стать Даниэлю другом…

Вместо радости досада.

Что-то невовремя я самокопанием занялась.

– Пробуем? – нарочито бодро спрашиваю я и начинаю, не дожидаясь ответа.

Иероглиф заковыристый. Я беру карандаш и перерисовываю завитки с изломами, причëм рисую так, как потом должна будет протекать сила. Со второй попытки получается увереннее. Я убираю подсказку, рисую в третий раз по памяти. Вроде бы без ошибок?

– Попытка номер один, – объявляю я.

Я представляю себе иероглиф, воображаю, что он, невидимый глазу, висит передо мной прямо в воздухе. Вопрос, как именно работает заклинание, всплывает в самый неподходящий момент, сбивает с концентрации. Ха, можно подумать, я дома задавалась вопросом, по какому принципу действует стиральный порошок! Забросил в машинку грязное, достал чистое – волшебство же.

Символ снова перед внутренним взором. Я медленно вдыхаю и вместе с воздухом тяну из окружающего пространства магию. Я чувствую, как энергия бежит по венам, как у меня в районе солнечного сплетения закручивается шар… похожий на маленькое солнышко.

Мне кажется, у меня получается пропустить через себя больше силы, чем вчера.

Я напитываю иероглиф и, следуя инструкции, мысленно опускаю его на простынку.

Как струна лопается – я чувствую, что больше не имею над заклинанием контроля и открываю глаза.

– Оу… Даниэль, по-моему, я сделала что-то не то.

Над простынкой заклубился фиолетовый дымок. У меня слишком живое воображение или клубы дыма сливаются в паучий силуэт? Контуры обретают чëткость, раздаëтсч щелчок, и призрачный паук вонзает в простынку крючковатый коготь.

– Даниэль?!

Я забираюсь на диван с ногами.

Агрессии призрачный паук не проявляет, не считая злобных щелчков жвалами. Складывается впечатление, что паук ругается. Он быстро-быстро перебирает лапками, пока не находит край простыни, добирается до уголка, и от него начинает вплетать в полотно ткани собственную призрачную нить.

Мне, конечно, страшновато, на подобного уборщика я не рассчитывала, но и любопытно, тем более паук занят и к нам у него никакого интереса.

Минут за пять паук полностью обрабатывает простынку и вдруг, издав особенно громкий щелчок, развеивается.

Исчезает не только он, не только призрачная паутина, но и вся грязь. Ни следа, что простыня служила пелëнкой.

– Ты это видел?! – подпрыгиваю я. – Видел?

Я чувствую касание его пальцев, у Даниэля получается улыбнуться, и на волне переполняющих меня эмоций, я, позабыв все свои дурные рассуждения о романтике и дружбе, подаюсь к нему, обнимаю за шею и целую… в нос.

Ну как целую, звонко чмокаю и испуганно отстраняюсь.

Даниэль снова улыбается, ни капли неприятия мой порыв у него не вызвал, наоборот, лицо обретает большую выразительным, мимика "просыпается", и мне кажется, что муж смотрит на меня… с умилением?

– С первой попытки! – со смехом задираю я нос и слезаю на пол. – Ну что, продолжаем? Второй жертвой назначается диван. Кстати, как думаешь, а что будет, если направить заклинание не на ткань, а, например, на пол?

Я всего лишь спрашиваю, а Даниэль теряет улыбку и дважды опускает взгляд.

– Не экспериментировать? Не волнуйся, сейчас не буду. Э-э, я не то имела в виду! Без тебя не буду. Вот окончательно избавишься от отравы, встанешь на ноги, тогда вместе и попробуем, а пока… время принимать лекарство!

Глава 29

Упоминание о масле радости Даниэлю не доставляет. Ну… я бы, конечно, тоже не радовалась, зная, что меня будет выворачивать чëрными соплями. Но сейчас-то хуже – они внутри!

– Хей? Даниэль, веселее! Ты где-нибудь видел унылых победителей? Бодрее! И давай-ка на тот диван, который мы уже обсопливили, потом паучка натравлю. Я вот думаю, может, завести себе питомца паука? Пучеглазенького и мохнатенького.

Хм, у мужа опять веко дëргается.

Скучать я Даниэлю точно не даю, и это здорово! В его состоянии апатия убийственна, а у меня получается тормошить, провоцировать, развлекать.

Я подхватываю Даниэля за пояс, резко встаю и, быстро повернувшись на пятках, тотчас сажаю в кресло. О том, что я гроблю свою спину, я стараюсь не думать – вылечу с помощью "Ока", в романе говорилось, что простые травмы магия убирает на раз-два.

Второй раз проще. Я уже знаю, что делать, что будет.

Даниэль, красуясь обведённой тушью переводной татушкой, послушно проглатывает масло и неожиданно поднимает уголок губ в намëке на улыбку.

Не