– Кто создал меня? Кто решает, жить мне или нет?

Тромб опустился на ближайшую деревянную скамью, лениво потягиваясь, захрустел сжатыми кулаками.

– Ты убиваешь их! Превращаешь тело в неуправляемый, неисправный механизм с ограниченными возможностями и коротким сроком службы, – устало произнёс он.

– А сами они не убивают себя и себе подобных? – воскликнул псевдо-Емельян, вплотную приближаясь к бойцу. – Вот ты защищаешь человечество. А согласишься быть уничтоженным, чтобы спасти одного из них? – хитро улыбнувшись, словно доставая припрятанного в рукаве туза, Вирусапиенс склонил голову и внимательно посмотрел бойцу в глаза.

Только мгновенье понадобилось Тромбу на ответ:

– Если понадобится – да!

В памяти промелькнули дни, проведенные в голове Потёмкина, вспомнились жертвы, на которые пошел человек ради его существования.

– Да, соглашусь! – уверенно добавил он – теперь уже спокойно, не отводя глаз от собеседника.

– Это потому, что они создали тебя! – обрадовался тот. – Ты их творение, и они запрограммировали тебя на самоуничтожение! Ради себя! Эгоизм – смысл их жизни. Все, что создано ими, они же и уничтожают! А теперь скажи мне, ради кого они чаще всего отдавали жизнь на протяжении едва ли не всей своей истории?

– Что ты имеешь в виду? – пробормотал Тромб, начиная понимать, куда клонит Вирусапиенс.

– Ради Создателя своего, который их таким же образом запрограммировал! Умирать ради себя! – воскликнул тот, довольно потирая руки. – Следовательно, всё вокруг: ты, я, люди – творения Бога.

– Интересная логика. Простовата, но интересна. Стало быть, ты теперь верующий? – поинтересовался Тромб. – А тебя не смущает, что главная приманка любой религии – бессмертие? Бессмертие, вот главный приз, награда за веру.

Вирусапиенс непонимающе уставился на Тромба.

– Объясни! – потребовал он.

– Ну как же! Твоя логика выделяет тебе очень незавидное место в их мире. Ты – цепь, которая навешивается на человека с рождения и от которой ему предлагают избавиться за бесконечную веру и пожизненное служение. Ты – единственное препятствие на пути человека к бессмертию! Ты – причина всех страданий человечества и всех войн! – глядя на растерянное лицо Вирусапиенса, Тромб облегченно вздохнул, решив, что первый раунд теологического спора с незримо присутствующим на их беседе отцом Михаилом он выиграл.

«Неубедительные аргументы, святой отец, – подумал боец.

– Однако малыш чересчур занят поисками своих корней».

– Хочешь сказать, что, если не будет меня, все будут бессмертными и не будет необходимости в вере? – поинтересовался Вирусапиенс обрадованно. – Я есть главное условие веры, – торжественно провозгласил он, и под куполом загудело громогласное эхо.

Тромб с удивлением понял, что, возможно, поспешил праздновать победу.

– Во мне – смысл человеческой веры! – восторженно вещал Вирусапиенс. – Я есть вера! – продолжил он, но тут же задумался. – Абсурд получается! – воскликнул он, надвигаясь на Тромба. – Люди идут на смерть в этом мире ради бессмертия в другом. Глупо!

– Глупо, если бы они были бессмертны здесь и, поддавшись обещаниям, стремились в мир иной, – парировал Тромб. – Любая религия представляет, по моему мнению, собрание противоречий. И ты забываешь, что им обещается бесконечное наслаждение в раю, вместо короткой жизни.

Вирусапиенс в задумчивости остановился, устремив невидящий взгляд в бесконечность.

– Торговля какая-то получается. Борьба за лучшие условия существования – не в этой, так в другой жизни, – вздохнул он, покачивая головой.

– И всё-таки рано или поздно они придут в наш мир! – воскликнул он обреченно. – Я не могу понять, почему они до сих пор не заселили его, ведь здесь их ждет практически та же вечность, что и в сомнительном раю.

«Они не могут этого сделать, – подумал Тромб, тщательно закрывая своё сознание. – Похоже, он уверен, что люди могут переселиться в виртуальный мир, но отчего-то не желают делать этого. Ну и пусть верит».

– Я всё думаю: что нужно от тебя батюшке Михаилу? – спросил он вслух. – Человеческие радости тебе недоступны. Следовательно, ему нечего предложить тебе.

Этот вопрос не давал ему покоя с того момента, как он попал в ловушку и увидел вместе святого отца и Вирусапиенса.

– В том то и дело, что есть. – Вирус повернулся и неспешно двинулся к выходу, бормоча на ходу: – В тысячи раз более яркие ощущения, говоришь? Ну что ж – посмотрим!

* * *

Медведев с трудом разодрал опухшие веки. Тяжело вздохнул. Выполз из под одеяла и, по стариковски шаркая шлепанцами по полу, потащил не отдохнувшее за ночь тело на кухню. Там громко кряхтел Ванькин. Судя по мокрым волосам, потомок Геракла только что принял душ и решил немного размяться.

«Нормальные люди вначале делают зарядку, а потом моются», – профессор недовольно засопел, разглядывая атлета. Сжимая ножку дубового стола, тот легко держал четырехногое чудовище на весу. Бодро приседая, старался не шуметь, но непокорный зверь выскальзывал, периодически ударяясь о стену.

– Илья, ради Бога, оставь мебель в покое. Соседей разбудишь, – пробормотал Медведев. – Кстати, как долго ты у меня жить собираешься?

– Я не живу у вас – я вас охраняю! – важно заявил Ванькин.

– А охранять долго собираешься? – Медведев не отступал, но Илью, похоже, настойчивость хозяина нисколько не смущала.

– Приказано охранять – охраняю. Пока, значит, не поступит новый приказ… Что, мешаю? – спросил распаренный атлет.

– Шумишь с утра пораньше. Потом воняешь. Спать мешаешь, – профессор неопределенно пожал плечами.

– Какое утро, обед на носу! – воскликнул Ванькин, кивая в сторону окна. – Когда-нибудь загнетесь за своим компьютером. Двое суток глаза к монитору приклеены. Ладно, хакеры, молодые, а вы-то куда?

– По-твоему, значит, я старый? – наигранно возмутился Медведев, но Илья не поддержал шутливого тона.

– А то нет?

– Ну спасибо, – вздохнул профессор, исчезая в ванной.

– Бейрут звонил, – перекрикивая шум падающей воды, Ванькин бухнул кулаком в стену.

Мгновенно стихли всякие звуки, и через несколько секунд мокрый и взъерошенный профессор влетел в кухню.

– Ну?! – воскликнул он, вцепившись глазами в спокойное лицо здоровяка.

– Сказал… – Илья задумался, вспоминая. – Тромба нет! Вируса нет! Емельяна нет!

– Нууу, Илья! – возмутился профессор. – Разбудить не мог?

– Мог, но вы спали… – Илья замолчал. Не обращая внимания на недовольство профессора, он продолжил танцы со столом.

– Ты телохранитель или нянька? – Медведев поспешил назад в душ. Уже перед самой дверью попросил: – Набери ребят. Скажи, сейчас приедем.