— У-успели… — заикаясь и хаотично закивав, отозвался тот самый очкарик, что вёл беседы со мной и быстро передал моложавому старику потрёпанный планшет. — В-вот! Д-держите, Антон Романович. О-он превысил лимит м-мастера… Впервые т-такое на моей памяти.

— Дай сюда, бестолочь!

Тот резко вырвал из рук побледневшего мастера планшетный компьютер и с интересом стал знакомиться с данными. Лицо его мгновенно разгладилось, и тот принял озадаченный вид.

— Надо же?! Неужели действительно… магистр?.. Этого еще не хватало… — тихо пробормотал себе под нос мужик, а после, наконец, заметил меня. — Ну и?! Чего смотришь-то, Лазарев?! Разрушитель казённого имущества! Молнию свою утихомирь! Или ты думаешь, я буду вечность щиты держать?!

Сучья кровь! Твою мать! Совсем забыл!

А ну к ноге я сказал, алая дрянь!

Стоило мне отдать приказ, как собственное тело моментально поглотило цепную молнию Реанора, преобразив её в защитный покров, а затем без каких-либо затруднений и повинуясь моему приказу, остатки энергии, заложенные внутри, вернулись обратно в резерв. Осталась где-то половина.

Пять метров. Значит, на таком уровне сил это мой предел. Маловато. Ладно, нужна практика, придется скрестить еще чего-нибудь реанорского с родовой силой алой молнии.

— Ох, Лазарев, не будь ты столпом, и не будь я тоже столпом и совсем обескураженным, так бы по тебе прошелся родной русской речью. Изверг ты! — чуть не плача отозвался мужик, развеивая собственные щиты и отвлекшись от планшета, посмотрел на обломки платино-палладиевого бассейна под моими ногами, после перевел взгляд на воронку, на искореженные и потрескавшиеся полы, что превратились в мелкую гальку и на разрушенные стелы. — Стелы оценивающие-то за что? — скривился он, скрепя сердце. — Казенное ведь имущество. Оно же миллионы стоит. Ох, одни проблемы с вами, молодежь! — махнул тот безнадежно рукой на меня. — Вылезай, давай! Силы остались хоть еще, или всё потратил? Второй этап проходить сразу будешь или отдохнешь?

Не бухти, старый пень, сами виноваты!

— Силы есть, — кивнул я, вылезая деловито из воронки. — Давайте сразу.

— Шагай тогда! — махнул тот раздраженно рукой, а после, найдя глазами одного из инструкторов второй секции, громко скомандовал. — Епифанов, разгоняй живо мастеров и зови кого посильнее. У нас тут, похоже, неограненный столп империи на магистра тянет. Седьмой раз в истории, чтоб меня! Если после всего причиненного ущерба не сможете намять ему бока прямо сейчас, уволю всех к чертовой матери!

По шепоту и отголоскам инструкторов моложавый ворчащий старый пень оказался начальником Московской Плеяды, а также главой рода Юсуповых. Звали его Юсуповым Антоном Романовичем. Но самое главное он был столпом империи. Жаль, что только не литым одарённым. К тому же набор его перстней до безумного впечатлял.

Тёмный перстень столпа империи, который я уже видел у Ростислава.

Серебряный перстень младшего сконателя с первым спектром духа.

Золотой перстень архимагистра третьей степени огня.

Абы кого на такую должность не поставят. Солидный склочный дед, но нужно было отдать ему должное. Даже просто стоя рядом с ним, я почувствовал, что его аура и физическая сила были на достаточно высоком уровне. Не думаю, что по силе он уступает Потёмкину и Трубецкому. Но есть у меня смутное ощущение того, что советник всё же сильнее. По слухам он вошел в толику тех, кто добрался до ранга грандмагистра.

— Я вспомнил тебя, — вдруг ни с того ни с сего хмуро изрёк Юсупов, стоя рядом со мной и наблюдая, как прибывают необходимые мастера и инструктора. — О тебе отчитывался Ежов и Острожская. Это ты сломал оценивающую воинскую стелу в Царицыне.

— Моей вины там не было, — по-простецки ответил сразу я, резво подняв руки. — Я даже пытался заранее всех уведомить. Не вышло.

— Знаю я! Просто к слову пришлось, — отмахнулся он, но после едко заметил, скосив на меня взгляд. — Хотя мог бы и сдерживаться. Из-за тебя теперь некоторые люди страдают.

Плевать на тех некоторых людей! Их за язык никто не тянул.

— Антон Романович, а если не секрет, много кто там собрался? — кивнул я в сторону второго уровня.

— Хочешь знать, да? — ухмыльнулся с хитрым прищуром он. — Вообще такая задумка сделана для того, чтобы не мешать концентрации мага, а то порой попадаются слишком ранимые.

Чтоб меня тавтонский жеребец лягнул! Напугали тоже мне.

— А можете её убрать? — попросил я с явным злорадством в душе.

Бездна, сейчас я смогу отыграться за всё.

— Уверен? — засомневался он. — Точно не собьёт с настроя?

— Ничуть! — широко улыбнулся я.

— Епифанов! — вдруг рявкнул резко Юсупов с лукавой миной, окликнув одного из главных мастеров. Видимо ему самому понравилась эта идея. — Убери затемнения с оградительных!

Мужик быстро кивнул и умчался куда-то прочь из зала оценки.

И через целую минуту томительного ожидания зеркальное затемнение на стёклах стало исчезать. И чем выше они поднимались, тем предвкушающей становилась моя улыбка. Вот сейчас мы и поглядим кто тут самые любопытные и дотошные.

Когда же стёкла уже полностью исчезли, улыбка моя уже преобразилась в настоящий звериный оскал, который сочился удовлетворением и довольством.

Потёмкин и Трубецкой важно и со слабыми улыбками мне кивнули, и я ответил им аналогичным жестом.

Алина же внезапно и с милым смущением помахала мне ручкой, а Прасковья с серьёзным видом кивнула. Им от меня достались лишь задорные подмигивания. А вот мелкому сопляку мои подмигивания не понравились, и тот с недовольством перевел взгляд с Трубецкой на меня, а после с Потёмкиной и снова на меня и с дерзким видом показал мне в очередной раз язык.

Оторвать бы этому мелкому гадёнышу его, ну да леший с ним.

Виктория же резко и с явным одобрением усмехнулась, в то время как её брат лишь показал большим пальцем вверх.

А на этом все, скажем так, приятности заканчивались. Далее меня ждали только испепеляющие и до безумия холодные взгляды от четверых важно-взъерошенных щенков, а одна деваха так вообще искры метала от бешенства.

Понятия не имею кто они такие, но вон тот самый молодой хрен, сильно похож на меня. Не удивлюсь если это кто-то из Осокиных.

Дальше же я встретился глазами еще с тремя непонятными, но по виду солидными мужиками, которые сделали вид, словно меня не заметили и я пустое место. Не удивлюсь, что это какие-нибудь князья, но почему я чувствую от них отрицательные эмоции? Вроде бы не сделал им ничего плохого. Или же всё-таки сделал?

Под конец же мой взгляд столкнулся с взглядом Осокина. К тому же этот хмырь совсем слабо, но улыбался.