— Я знаю, чего ты хочешь, — улыбка ведьмы сжимает его сердце. — Но нет, в спальню мы не пойдем. Может быть, в другой раз.

Илья кивает. Да, он хочет именно этого. Хотя бы прикоснуться к ней. И задохнуться от счастья.

— Раз так, — он пытается говорить медленно, чтобы не выглядеть в ее глазах влюбленным подростком, не умеющим себя контролировать, — расскажи что-нибудь. О себе. Или об игре.

Мама Ло смеется. Так звенит первая весна в жизни. Люди не могут этого помнить. Душа помнит.

— Ну, кое-что уже не оставишь в секрете. Например, текущий тур.

Илья не слушает слова. Он просто звенит вместе с первой весной. Но ведьма все же объясняет терпеливо:

— Нужно украсть один из ваших амулетов, — после этого Илья уверенно снимает с запястья веревочный браслет и кладет на стол. Она довольна и продолжает: — Следующий уже сложнее. Заставить вас убить одного невинного, пусть даже случайно. Сто пятьдесят баллов за тур, начало послезавтра. Теперь понимаешь, что эти заложники нам еще пригодятся? Теперь и ты, Илья, скажи откровенно — пойдут ли на такое твои друзья? И как их заставить?

Она хочет ответа — потому Илья отвечает:

— Хайш пойдет. Марина… да, наверное, тоже. Она чувствует вину передо мной. Не только вину. Она физически не может рисковать моей жизнью. Но после она себя уже не простит.

— А Алиса?

— Алиса нет. Даже не знаю почему. Точно не потому, что ей моя жизнь безразлична. Просто Алиса не умеет поступать неправильно.

— О, — недоуменно восклицает ведьма. — Тогда надо было сначала выполнить этот тур, а уже потом облегчать ей жизнь. Мое бесконечное стремление все делать последовательно меня и погубит.

— Тебя ничто не погубит.

Илья встает, не в силах больше сопротивляться внутренней тяге. Медленно обходит стол. Хотя бы прикоснуться. Хотя бы встать за ее спиной. Она смеется, но не останавливает. Илья замирает, откидывает темные волосы с ее спины, тянется к шее, чтобы пальцы могли коснуться кожи. Вытаскивает другой рукой серебряный нож. Ведьма в стороне вскрикивает, но Илья отдается рефлексам — режет быстро и тут же бросает во вторую. Потом уже добивает. В груди ноет так больно, что он едва не падает на пол.

В голове прояснилось, но пришлось вытирать слезы. Илья и сам не понял, почему они полились. Хотя понял. Он не был на это способен, заклинание сделало из него раба этой гадины. Но она же разбудила в нем то, чего давно не было. Банальную человеческую неправильность. Эмоциональный раздрай. То, что свойственно любому человеку, хотя он этого может не замечать. И в этой неправильности уживалась не только страсть к ведьме, но и переживания о друзьях, о несчастных заложника и о себе самом. И его рука не стала бы твердой, если бы у Ильи не было периода последних месяцев, с чем он мог сравнивать — как быть живым и как быть живым наполовину. Теперь же все клокотало, будто по инерции.

Первым проснулся мужчина и страшно закричал, когда посмотрел на жену. Илья успел броситься вверх по лестнице, пока его не разглядели, собрал в спальне всех кукол, нашел сотовый ведьмы и через окно выбрался из этого жуткого дома, где до сих пор ощущал горечь утраты — той, которая на такой короткий срок стала самой важной и разбудила в нем все человеческие неправильности. Хайш встретил его уже через семь минут. Надо будет сказать этому придурку, что на такой скорости даже по ночному городу ездить опасно! Не для демона, конечно, для прохожих.

— Эй! Ты чего рыдаешь, нытик? — Хайш оставался в своем репертуаре. Но это даже хорошо. Кто-то же должен быть постоянным. — Думал, мы тебя бросили? А мы не то чтобы бросили… Соображали, что делать! Ведьма метки-то ослабила, а Алиска вместе с хранителем синхронно спятили. Хоть что-то они делают синхронно! Ну вот наша тихоня схватила банку с детским пюре и зарядила благодетельнице по башке. Мы с Мариной сообразили, что после этого мир вряд ли получится, и прибили окончательно. А потом сели втроем и припухли. Думаем, а белобрысого-то как теперь доставать или нахрен он нужен? Но ты молодец, сам достался, оправдал наши ожидания.

Илья расхохотался — нервно, истерично. Все-таки характер Алисы он здорово изучил. Она в критических ситуациях не взвешивает риски, а поступает правильно. Уже в машине Хайш немного успокоился:

— Слушай, а я ведь был уверен, что закатники не умеют плакать. Ты давай, сопли-то подтирай, нам еще труп в лес вывозить.

— Я тоже так думал. Наверное, не было повода.

— Как же они могут нас заставить убить человека? Это невозможно!

Алиса удивлялась в полную силу. Она уже на следующий день выглядела намного лучше. Метки остались на месте, но ее невезучесть сильно притупилась — в этом ведьмы не солгали. Риск все равно был велик, но даже по хранителю можно было оценить степень облегчения его ноши: он уже почти напоминал прежнее воздушное свечение, а не унылую соплю. Но с таким заявлением Марина согласиться не могла:

— Очень даже возможно, Алис. Можно придумать тысячи способов, как нас заставить это сделать.

И Илья подхватил ее мысль:

— Например, просто толкнуть прохожего, когда за рулем Хайш.

— У меня прекрасная реакция! — возмутился демон.

Но Илья не впечатлился:

— Твоя реакция ограничена законами физики. Коротко говоря, ты с завтрашнего дня лишен водительских прав. Мы не можем так рисковать. Ты сам по себе средство повышенной опасности, незачем тебя снабжать еще и колесами. Начнется завтра утром и закончится через неделю, судя по сообщению в телефоне мамы Ло.

— Давайте еще и пешком ходить целую неделю, как быдло!

— Действительно, прекрасный вариант, — Илья не отреагировал на иронию. — Троллейбусом мы вряд ли кого-нибудь убьем.

— Если меня не считать, я от вашего занудства уже при смерти.

Илья вскинулся:

— Ты все обещаешь и обещаешь, а никак до дела не дойдешь!

— Вот что мне во мне нравится, так это… все, — Хайш забыл, о чем хотел сказать. Наверное, о беспрецедентном терпении.

— Кто бы сомневался! В общем, забудь про машины, это не обсуждается.

Хайш фыркнул, потом шикнул, затем сморщился — вероятно, это означало признание поражения. Илья это понял и показал ему язык. Хайш схватил со стола ручку и резко метнул ее в Илью, но тот на лету сбил и ответил колодой игральных карт. Вряд ли картами можно убить демона, но видеть, как смешно он пытается увернуться сразу от всех, было презабавно. Алиса вскрикнула: она от неожиданности отшатнулась, но Марина успела ее перехватить и не позволила упасть. Они так расслабились, что и забыли о том, что далеко не все неприятности подруги позади! Зато у Марины появился повод цыкнуть и прекратить этот бедлам. А про себя она отметила, что Илья изменился. Конечно, они сами учили его правдоподобной мимике, но нынешние эмоции выглядели иначе, как если бы шли изнутри, а не изображались.