И она, наконец, снова размыкает губы:

— Нам незачем воевать, Марина. Я могу дать вам нужное. Конечно, в ответ вы нам поможете.

Она улыбается. Совершенная. Ангел. Шлюха. Она хочет сотрудничать.

Марина пытается быть вежливой — незачем заводить врагов там, где можно завести друзей. Марина молодец. Она научилась управлять своими эмоциями. Или нет? Почему ее голос так напряжен?

— Допустим, мама Ло. И чего же ты хочешь?

— Давай начнем с того, что я могу вам дать. Например, я вполне способна ослабить метку демона. Сколько меток получила Алиса? Она все еще жива? Но она точно не в порядке, раз вы не прихватили ее с собой.

Илья не вмешивается. Марина и без помощи задает правильные вопросы:

— Получается, ты в курсе всей игры? Ведьмы хотят выиграть или отомстить кому-то из демонов?

— Ведьмы не мстительны, — смех ее вообще напоминает какую-то давно забытую музыку. Наверное, так смеялась мама, когда Илья был еще младенцем. Он не может этого помнить. Душа помнит. — Ты угадала. Мы хотим победить, потом продать разлом подороже, а заодно и напомнить темным, что ведьмы тоже считаются. Видите, я честна перед вами. Теперь ваша очередь отвечать — как вы нашли этот дом?

Но Марина вопрос игнорирует:

— А эта выставка — знак доброй воли?

— Ну, мы должны были подстраховаться. Заложники — обычная практика.

О чем они говорят? Илья с огромным трудом отрывает взгляд от ее лица и заставляет себя осмотреться. Вздрагивает — скорее от неожиданности, ведь действительно ничего не заметил раньше. У окна на стульях сидит вся семья — отец, мать и ребенок. А по обе стороны от них еще две ведьмы, которые до сих пор не произнесли ни звука. У ведьм очень строгая иерархия: пока мама Ло не разрешит, они не откроют ртов… Рот. Илья начинает дрожать. Глаза у заложников закрыты — они будто спят, но не мертвы. А у женщины зашит рот, кровь размазана по подбородку. Наверное, сейчас ей не больно, раз она спит.

Мама Ло чувствует его дрожь, и мнение Ильи ей почему-то важно:

— Она слишком истерична и плохо поддается внушению. Это заклинание безмолвия. Нам же не нужен шум, если она вдруг проснется?

Заклинание. Но кровь на подбородке женщины настоящая. Слишком настоящая. Правильная. Делающая неправильным все остальное. Душа ноет. Душа не любит, когда ее заставляют выбирать. Теперь и Илья закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ангела. Но не выдерживает и смотрит вновь. Оказывается, он еще недооценил самообладание Марины. Если бы Илья сейчас мог, то бросился бы на этих тварей. Убить и не вступать ни в какие сделки — это правильно. Почему же Марина с Хайшем медлят? Боятся за заложников… Нет, не только. Теперь Илья видит и руки главной ведьмы. Она держит маленькую тряпичную куколку с пришитой сверху белой прядью. А в пальцах другой руки длинная игла, кончик которой прижат к груди. Марина не бросается на тварей, потому что тогда Илья погибнет. Хайш молчит и не двигается — он ждет ее решения. Или тоже боится за Илью.

Марина дает себе минуту, чтобы собраться и говорить все так же спокойно:

— Мы нашли этот дом по указанию светлых духов. Все светлые в городе работают на нас.

— Неожиданно! — с восхищением признает мама Ло.

— Теперь твоя очередь — как мы можем помочь вам выиграть?

— А тут все просто. И взаимовыгодно. Все туры касаются вас. Всех других рассветников будут убивать — за каждого по пятьдесят очков. Капля в море, но и так можно вырваться вперед. Выходит, если вы просто будете помогать нам пройти все туры, то мы и победим.

Марина переспрашивает тихо:

— А если будет задание убить кого-то из нас?

Мама Ло очень изящно пожимает плечами, отчего у Ильи кружится голова.

— Вот тогда мы и разойдемся по разные стороны. Но вы ведь не идиоты, должны понимать, что лучше до тех пор сотрудничать с нами, чем воевать со всеми. Ведь вам не привыкать к таким решениям, — она кивком указывает на демона.

Голос Хайша звучит неожиданно громко:

— Кто организатор игры?

— Не знаю, честно. И думаю, что он до сих пор не в городе. Приедет, когда начнется полная заваруха, тогда уже веселье перекроет риск быть раскрытым. Приглашения на игры получили далеко не все, и мы единственные из ведьм, удостоенные такой чести. Задания на туры я получаю на мобильник. Как все же упростилась жизнь с новыми технологиями!

Марина нервничает. Она не выдает этого, но нервы звенят в ее голосе:

— И, как я понимаю, если мы не согласимся, то Илья прямо сейчас погибнет.

— Не только он, — ведьма улыбается так, как никто больше не умеет улыбаться.

Илье не надо уметь читать мысли Марины, он думает о том же. Сейчас придется согласиться, сейчас больше ничего не добьешься. Дома Алиса одна, хранитель теперь быстро выдыхается. А если в это время атакуют демоны? Душа ноет еще больнее. Если Алиса погибнет, пока они тут переговоры ведут…

Илья решает высказаться:

— Марина, Хайш, у нас нет выбора. И чем быстрее ведьмы ослабят влияние меток, тем легче будет Алисе.

— Ты прав, — Марина на него не смотрит. — Почему бы нам прямо сейчас не поехать туда, мама Ло? К сожалению, подруга не в том состоянии, чтобы ее везти к вам.

— Вот в это я верю. Однако ваша лояльность под сомнением, — ведьма подается немного вперед. — Это может сделать одна из моих девочек, она поедет с вами.

— Не доверяешь? — усмешка Хайша совсем неуместна, как и его извечная ирония: — Какая прелесть! На недоверии все союзы и строятся. Мы на том и сошлись. Так не доверяли друг другу, что решили присматривать поближе.

Мама Ло вздыхает:

— Пока нет причин вам верить. Потому и Илья останется здесь. Он ничего мне не сделает, но и вы вернете мою девочку в целости. С этого акта взаимного недоверия мы и начнем наше сотрудничество.

— Езжайте, — уверенно торопит Илья. То, что скреблось у него внутри, теперь еще и молотит довольно неприятно. Тревога. Теперь и за Алису. Почему в последние дни он ни разу так не тревожился за друзей, а теперь места себе не находит?

Марина встает. Она понимает, что в тупике. Идет за Хайшем к двери, но там оборачивается:

— Мама Ло, прошу, отпусти семью. Ильи вполне достаточно, чтобы мы вели себя смирно.

— Нет, — она впервые отвечает так зло. — А Илью я отпущу, как только моя девочка вернется.

Когда они в сопровождении одной из ведьм уходят, Илье становится невыносимо страшно. Страх делает человека живым, но сейчас он парализует. Мешает думать. И это тоже неправильно. Все, что происходит с Ильей сегодня, — неправильно. За исключением боли в груди. Вот только она на своем месте.

Он долго молчит, смотрит на нее, наслаждается ее видом. И медленно вспоминает, что похожий страх и похожая боль уже были — когда-то очень давно. Наверное, когда он убил отца. Или когда понял, что может видеть призраков. Или когда осознал, что вся его жизнь превратится в череду битв и потерь. Эта боль отступила только после сделки с джином. Любовь к ведьме, вызванная заклинанием, растормошила душу, вывернула ее наружу, заставила чувствовать. Это насилие над волей, но если Илья останется в том же состоянии надолго, то его волосы снова начнут темнеть. Он не может знать этого, но почему-то уверен. Потому что понимает суть неправильности. Заклинание исказило его мысли, но притом вернуло крупицу его настоящего. Именно этот дискомфорт и тревожил его с самого начала.