— Ладно, — сказал он громко. — Я понимаю твои чувства, Джим.

Колозимо поцеловал его в обе щеки.

— Дружище. — торопливо сказал он, — спасибо тебе от всего сердца.

Дверь открылась. Вошел Майк Потсон, управляющий кафе.

— Извини, Джим, я думал ты один Здравствуй, Джей Ти.

Кивнув в знак приветствия, Торрио повернулся к Колозимо:

— Я займусь этим вопросом с Гузиком.

Джим обнял толстяка за плечи.

— Майк! — просиял тот. — Когда мы устроим вечеринку в честь мальчика и его прекрасной половины?

— Наверное, придется приехать к ним и притащить их на аркане. — улыбнулся Потсон.

— Договорились. До скорого, Майк. До свиданья, Джим.

Джонни Торрио широко улыбнулся и вышел.

У Бриллиантового Джима была своя головная боль.

— Я проклинаю тот день, когда я положил глаз на эту женщину, — сказал он Потсону. Они возвращались из банка, где Колозимо закрыл счет, сняв 250 000 долларов купюрами по 1000 долларов.

— Я стала жертвой мошенничества, — заявила Виктория Колозимо прессе. Она утверждала, что не получала извещения о бракоразводном процессе. Она собиралась идти в суд и требовать половину имущества своего мужа.

— Она обманщица. Я сделал ей честное предложение. И я не дам ей прикарманить мои денежки.

Джим отнес деньги к себе в кабинет. Потсон тактично отвернулся. Колозимо предпочитал открывать сейф без свидетелей.

Сухой закон, утвержденный поправкой к Конституции, повлек за собой проблемы. Джим обсуждал их со всех сторон в разговорах с Торрио. После той безобразной сцены Колозимо из кожи вылезал, чтобы наладить отношения с помощником. Осознавая свою зависимость от Джей Ти, он вглядывался в его желтоватое лицо, чтобы удостовериться, что прощен. Торрио хладнокровно не давал ему поводов для волнения.

Джим беспокоился по поводу своего кабаре:

— Клиенты приносят спиртные напитки с собой. Потсон сказал, что мы должны продавать ингредиенты для виски с содовой. Он говорит, что иначе мы потеряем клиентов. Я согласился, но сказал, чтобы наши ребята не продавали им крепкие напитки. Это все, что я мог сделать, правда, Джонни?

— Иначе нельзя, Джим.

— Как насчет безалкогольного пива в борделях? Как ты думаешь, это сильно по нам ударит?

— Не очень. Наше быдло в этом не разбирается. Им все равно, что они пьют.

— Я видел в книгах записи о деньгах, которые ты получаешь от Гузика. Думаю, ты рад, что мы заберем долю из его пивоварни. Я слышал, что он все еще на плаву. Ты что, позволил ему продавать пиво местным кабакам?

— Да. Джейку и паре других парней, — сказал Торрио с деланным безразличием. — Естественно, я собираю с них дань для Хинка.

— Тогда нам нужно встретиться и установить единую плату для пивоваров и самогонщиков, — он немного помолчал.

— Хочу открыть тебе одну тайну, Джонни, — он глупо улыбнулся. — Мне нужно уехать из города на какое-то время.

Он похлопал своей ручищей Торрио по спине:

— Присмотри, как обычно, за бизнесом, ладно?

Дейл Уинтер и Джим Колозимо поженились в Вест Бадене, штат Индиана, 17 апреля 1920 года. Мировой судья Исайя Кэссиди, заправив штаны в ботинки, приехал из соседнего селения, чтобы произнести торжественные слова в холле отеля «Браун». На церемонии не было ни одного человека из Леви. Никого, кто мог бы рассказать о пути жениха к успеху. Обручение было скромным, но дальше Джим развернулся вовсю. Он ликовал, позабыв о своих проблемах. Он подарил невесте золотой кулон с бриллиантами и бриллиантовое колье с изумрудами в комплекте с серьгами.

Сняв танцевальный зал, он пригласил всех постояльцев отеля принять участие в свадебном торжестве. В то время в город приехал цирк Бэлларда, и жених пригласил всю труппу выступить на лужайке перед отелем. Цирковой медвежонок укусил одну гостью за ногу, в остальном же праздник имел огромный успех.

Пресс-агент цирка рассказал об этом событии в еженедельном выпуске театрального журнала «Вэрайети». Подхватив историю, ежедневники Чикаго подтвердили догадки постоянных клиентов кабаре, которые не могли иначе объяснить одновременное исчезновение хозяина и главной вокалистки.

Когда пара вернулась в город, за ней тянулся шлейф сплетен и фотографий. Журналисты писали, что невеста выглядела сияющей и прекрасной, как никогда.

— Она больше не будет петь в кабаре, — провозгласил счастливый жених. — Она продолжит обучаться оперному пению.

— Ребята! — сказал Большой Джим. — В один прекрасный день я позову вас в концертный зал послушать, как поет миссис Колозимо.

Джим поселил свою молодую жену в двухэтажном особняке из девяти комнат на Саут Вернон Авеню, 3156, который находился примерно в миле от кафе. Виктория, бывшая жена Колозимо, жила все в том же доме на Коттедж Гроув Авеню, вместе со своим новым мужем. Антонио Виллано был на двадцать лет моложе ее. По профессии он был резчиком могильных плит. Своим новым браком Виктория молчаливо подтвердила действительность своего развода. Однако она продолжала претендовать на половину денежных средств своего мужа.

Во вторник вечером, 11 мая, Дейл Колозимо, одетая для поездки в Луп вместе со своим мужем, услышала телефонный звонок Джим с досадой в голосе крикнул ей с лестницы:

— Ангел мой, у меня важный разговор. Я должен кое с кем встретиться в ресторане. Это необходимо.

Поцеловав жену, Джим сказал, что он быстро закончит с делами и встретит ее в центре. Вульфсон высадил его у кабаре.

— Меня кто-то спрашивал? — осведомился он у Джо Габрела.

Уборщик покачал головой. Фрэнк Камилла, бухгалтер, работающий над отчетностью в своем офисе, тоже ничего не знал. Недовольно ворча, Джим плюхнулся на стул и некоторое время бесцельно перебирал бумаги на столе.

Закончив уборку, Габрела обнаружил, что в обеденном зале появился посетитель. Он оглядел гостя.

«Ходит как кошка, — подумал он. — Я даже не слышал, как он вошел».

— Мистер Колозимо в офисе, — сказал уборщик и пошел по своим делам на нижний этаж.

Нетерпеливо бормоча себе под нос, Колозимо вышел из офиса. По словам уборщика, минуту спустя, а, может быть, меньше, раздался выстрел. Он нашел Большого Джима распростертым на полу, ноги у входной двери, голова в луже крови. По заключению доктора Чарльза Каннингема, которого вызвали из соседнего здания, смерть наступила мгновенно.

Полиция произвела вскрытие трупа и восстановила картину произошедших событий. Колозимо смотрел сквозь стеклянную дверь на улицу. Убийца неслышно подкрался сзади и приставил револьвер 38 калибра к его затылку. Пуля вошла в мозг, поэтому второго выстрела не потребовалось.

Молодая вдова с потускневшими серыми глазами и бледным лицом, с которого горе согнало румянец, собрала все свои силы, чтобы отомстить за смерть мужа. Однако она не вспомнила ничего, что помогло бы разгадать загадку. Джим не сказал ей ни имени звонившего, ни цели