Джей Ти был с ним гораздо более терпелив, чем со своим кузеном, Ванильным Рокси. Все-таки у Каноне хватило ума не убивать в присутствии Торрио. Босс ценил в нем то, что перевешивало его юношеские вспышки. Капоне был действительно хорошим помощником. Он делал то, что ему говорили. Он никогда не думал сам за себя. В нем уживались два человека. Один, покорный и не задающий вопросов, получал инструкции; другой, дерзкий и беспощадный, их выполнял.

Капоне хорошо справился с пробными ночными рейсами в качестве управляющего. Как только возникала проблема, которую нельзя было решить с помощью кулаков, он спешил к телефону. Звонки раздавались по номеру, зарегистрированному на имя Фрэнка Лэнгли, владельца 8-комнатной квартиры на шикарном Саут Шор.

Пока Капоне делал все, чтобы Торрио мог сидеть дома. Джей Ти помог Бриллиантовому Джиму стать самым веселым и живописным гулякой во всем Леви.

Двухэтажное здание из молочно-белого кирпича с изящными линиями было единственным ярким пятном на фоне грязно-коричневых построек из дерева и тускло-красного кирпича. На Саут Вобаш Авеню, 2126 сверкало огнями новое кабаре. По его фасаду шла вертикальная надпись «Колозимо», составленная из горящих лампочек.

Просторная гостиная была выполнена в белых и золотых тонах, с гардинами рубинового цвета. Официантки в темно-бордовых фартуках двигались бесшумно и расторопно; шеф-повар был выписан из знаменитого кафе в Риме; струнный оркестр и певцы исполняли полуклассические произведения; в качестве радушного хозяина в белоснежных льняных одеждах выступал сам Бриллиантовый Джим.

К удивлению и восторгу владельца, кабаре быстро вошло в моду. Его клиентами, в соответствии с ожиданиями Джима, стали состоятельные завсегдатаи борделей, игроки и политики. В рекордно короткие сроки кабаре стало настолько популярным, что не смогло вмещать всех желающих кутил из Леви.

К Колозимо, так как это было стильно и модно, приходили люди из высшего общества, крупные финансовые и промышленные воротилы, отпрыски богатых семей. Джим невольно столкнул с горы снежный ком. Среди его первых посетителей были журналисты. Джиму нравились ребята из газет. Они были остроумными и знали все городские новости. Он искренне наслаждался их обществом и поэтому всегда был готов выписать чек. Ну и, конечно, он был не против, когда пресса писала о нем приятные вещи. На первых страницах газет и в колонках городских сплетен Колозимо изображали как бонвивана. Его простецкие манеры были сглажены и улучшены, и газеты не скупились на похвалы его еде и вину. Светская публика самых шикарных районов города: Дэйк Шор Драйв, Раш Стрит, Беверли Хилз и Саут Шор — также проявила ин терес к новому заведению.

Оперные звезды приезжали из концертного зала после своих выступлений на ужин. Сверкая бриллиантами и огромными черными глазами, бывший чистильщик улиц пил шампанское с Энрико Карузо, Люсьеном Мураторе, Титта Руффо и прекрасной Линой Кавальери.

Заведение открыло Колозимо новые удовольствия. Поначалу Джим думал, что он неправильно толкует провокационные взгляды элегантных женщин. Когда их мужья отворачивались, он замечал предупредительные сигналы. Он в экстазе понял, что недооценивал себя. Светские дамы горели желанием перешагнуть через условности и познакомиться поближе с крупным мужчиной с блестящими белыми зубами, угольными волосами и густыми черными усами. В часы до открытия кабаре повара и официанты с завистью посматривали наверх, где их босс наслаждался в своей личной комнате обществом очередной посетительницы.

Джим пользовался свободой холостяка. Вики, которая испытывала благоговейный страх перед роскошью нового заведения, держалась от него подальше. Зеркало в ее спальне открывало ей неприглядную картину. Макароны, выпечка и шоколадные конфеты нанесли непоправимый ущерб ее фигуре. Представляя себя изящной, сияющей и прекрасной, идущей рука об руку с хозяином кабаре, Вики каждый день клялась себе, что сядет на диету.

Джим, в упоении от новых горизонтов, раскрывшихся перед ним, не искал времени для грубой повседневности сутенерского бизнеса. Он был благодарен маленькому толстяку, влюбленному в бухгалтерские книги.

Колозимо проницательно охранял свою цитадель. За стенами кафе он проводил тщательную работу с избирателями, вербуя новых и поддерживая связь со старыми. Этого от него ждал Кенна. Хинку было все равно, кто управляет притонами, до тех пор. пока они платят налоги.

Торрио понимал сложившуюся ситуацию. Способность Джима поставлять избирательные голоса ставила его на первое место в системе бизнеса. Лучшее, на что мог надеяться Джей Ти, это на место первого подвассального барона. Джим выражал свою благодарность не словом, а делом. Он отдавал своему помощнику огромную часть прибыли. Время от времени Джонни бросал жадные взгляды на гардеробную звезды, но тут же пожимал плечами и бормотал про себя, что человек не может иметь всего. Он, несмотря на свое книжное образование, был похож на Джорджа Баббита в своем пристрастии к готовым клише.

Большой Джим был абсолютно счастлив. Малыш Торрио — умеренно счастлив; они жили в добром согласии, слишком безупречном, чтобы продолжаться вечно. Скандал все-таки произошел. И по нелепой случайности первый клин был забит мужчиной, который всего лишь шел выбирать себе костюм.

Артур Фабри работал скрипачом в квинтете, выступающем у Колозимо. Направляясь в центр за костюмом, он столкнулся с высокой гибкой девушкой с прелестным личиком, блестящими темными волосами и выразительными серыми глазами. В 25 лет Дейл Уинтер обладала свежестью юной невинной девушки.

Они одновременно восторженно поприветствовали друг друга. Молодые люди обнялись и обменялись дружескими поцелуями, не обращая внимания на других пешеходов, поскольку были привычны к людским взглядам.

— «Гранд Рапиде», — закричал Фабри, и она кивнула, вспоминая театр-варьете, где они встретились три года назад: она — певица с сольным номером, он — аккомпаниатор.

Он спросил у девушки, чем она занималась, и восторженное выражение сошло с ее лица. Ее музыкальная труппа развалилась в Австралии, и Дейл села на мель. Отец послал ей немного денег из Коламбуса, Огайо, чтобы она смогла вернуться в Штаты.

— Мне не хочется приползать домой нищей неудачницей, — сказала она. — Я ищу себе работу.

— Может быть, у Колозимо для тебя найдется что-нибудь подходящее, — предложил Фабри.

Джим был одновременно и хозяином, и импресарио. Может быть, поэтому кабаре и было так дорого его сердцу. Он прослушал Дейл. У нее был поставленный приятный голос с небольшим диапазоном. Ласковый взгляд Джима окутывал девушку’. Фабри, который аккомпанировал на прослушивании, не заметил в этом ничего особенного. Джим делал стойку на каждую привлекательную женщину.

Он заключил с ней самый обыкновенный контракт сроком на один месяц.

Джим не был идеалом для артистов. Он бросался от столика к столику, часто поворачивался к сцене спиной и с энтузиазмом устраивал собственное шоу. Его раскатистый смех перекрывал песни и музыку.

Никто не заметил