– Сдюжим! – подала голос Настя.

Прохор несколько раз затянулся, не спеша загасил о сапог окурок и негромко скомандовал:

– Вот что, хлопцы: пересортируйте-ка их вещички к себе. Пусть налегке пойдут…

– Что вы, не надо! – воскликнула Дарья. – У нас и так в мешках почти ничего нет!

– Надо, – возразил Прохор. – Это лучше, чем потом вас несть. А мужики они что? Только крепчают от тяжестей…

Старый охотник оказался прав: через час мытарств по дебрям лес вдруг посветлел, деревья стали реже, и вскоре они вышли в молодой кедровник, упрямо поднявшийся на сдобренной некогда пожаром земле. Идти стало легче – почва под ногами была твердой, мох стелился лишь тонким покровом и, когда после короткого привала из-за рваных облаков стали время от времени пробиваться лучи осеннего солнца, путники и вовсе повеселели. Молодежь зашагала бодрее, невольно подгоняя идущего впереди седовласого проводника, и, словно позабыв о тяжести за плечами и присутствии двух неприятных мужчин, стала весело перекидываться незатейливыми шутками.

Но веселиться пришлось недолго: вскоре небо вновь затянуло облаками, земля под ногами захлюпала густой вязкой жижей и рюкзаки вмиг потяжелели…

Погрустневший отряд замедлил ход. Через некоторое время идти стало невмоготу: плечи вновь ломились от тяжести, пот заливал глаза, взмокшая одежда неприятно прилипала к телу… Стало ясно, что долго так идти они не смогут. Прохор остановился.

– Устали, старатели? – спросил он, скользнув взглядом по измученным лицам путников. – Еще маленько – и на сушь выйдем. Справа – болото; оттуда и заливает…

Но блеснувшая было надежда на привал пропала: Прохор повернулся и зашагал дальше. Расслабившиеся путники вновь взвалили рюкзаки на спины и, скрепя сердце, поплелись следом.

Дарья, однако, замешкала, и пока Павел помогал ей набросить лямки, они приотстали и вынуждены были догонять остальных.

Он шел и с болью глядел на нетвердую походку жены, на ее рюкзак выше головы…

– Ты как? – спросил он, когда Даша остановилась.

– Ничего.

– Давай рюкзак…

– Не надо. – Дарья с усилием вытащила ногу из грязи, сделала шаг, затем второй…

«Ни к чему было брать ее! – с горечью подумал Павел. – Черт меня дернул втянуть Дашку в эту историю… Запомнится же ей медовый месяц! Эх, чертов Николай Афанасьевич!..»

Он потряс головой – какой еще Николай Афанасьевич?

И тут, откуда-то из подсознания, всплыл образ того, кого он непонятно почему упомянул – Николая Афанасьевича – генерала с землистым лицом и усталыми глазами… Перед ним стоят двое: спиной к Павлу – девочка в длинном прямом пальто, в шляпе с широкими полями на голове, а впереди нее – еще кто-то, кого из-за шляпы он разглядеть не может – кажется, женщина… Генерал смотрит на женщину; доносится голос: «Верховный просил оказать помощь… Вся надежда на этих двоих. Юрий Карлович организует…» В ту же секунду в сознании вновь мелькнула девичья шляпа, широкие казачьи лампасы, в ушах прозвучали топот копыт, грохот разорвавшегося снаряда, послышался крик: «Дарья Михайловна!»…

Потом все пропало. Павел остановился как вкопанный. Пот со лба заливал глаза. Он оттерся. «Что это было? – промелькнуло в мозгу. – Что за дьявольщина?»

Павел поднял глаза: Даша, обернувшись, с удивлением смотрела на него.

– Почему Михайловна? – спросила она. – Ты в порядке?

«Как она услышала? – с досадой подумал Павел. – Она же Владимировна… Я что же, кричал? Вроде бы нет…»

Он вновь встряхнул головой, словно освобождаясь от наваждения:

– В порядке… все… – Слегка подтолкнул жену; Даша сделала шаг и обернулась:

– Ты устал…

Павел замотал головой:

– Я пойду впереди. Ступай след в след – так будет легче!

Он быстро прохлюпал вперед и, приноровившись к шагу жены, повел ее к бредущим по грязи друзьям.

Но случившееся дежавю не давало покоя. И самым странным было то, что привидевшаяся сцена действительно казалась ему знакомой. Как будто он реально наблюдал ее когда-то, только очень, очень давно… Словно они выплыли из далекого детства – эта девушка в шляпе, этот генерал… Он определенно видел их… Шляпа! Он видел эту шляпу во сне, на странной пожилой даме!

Павел вновь потряс головой: «Все от засевшего в голове колчаковского золота… Точно! – спохватился он. – Генерал упомянул о Верховном – то есть Колчаке! Тот просил оказать помощь… В чем?»

Павел поморщился – этого из своего воспоминания он выудить не мог. Ясно было только, что это «оказать помощь» легло на плечи кого-то из двух… Кого?

– Ты что-то сказал? – спросила за спиной Даша.

Павел обернулся:

– Я говорил?

– Говорил или спрашивал.

– Прости, это случайно…

«Я стал заговариваться, – подумал он. – Так совсем напугаю Дашку… Значит, кому-то двоим было поручено в чем-то оказать помощь… И это должен был организовать некий Юрий Карлович… Но кому? А если… той самой Дарье Михайловне! – Павел остановился. – Черт возьми! Дед говорил, что у Дункеля в отряде были две женщины! Уж не с Дункелем ли связано это дежавю? И на пластине была надпись – “Дунк. Ю.” – Юрий!»

– Паш, ты что остановился? – вновь послышалось позади. – Мы почти догнали… Ты устал?

– Нет-нет, – поспешил ответить Павел. – Только переведу дух…

Он ускорил шаг.

Наконец, уже окончательно выбившись из сил, все вышли на сухое место. Не дожидаясь команды, рюкзаки были вновь сброшены, и вслед за ними, словно кули, повалились в траву их хозяева. Дед, повернувшись, оглядел измученную команду и на этот раз, опустил мешок под ноги; перешагнул, сел, упершись в него спиной, и неторопливо закурил.

Курил дед Прохор молча, сосредоточенно, изредка поглядывая по сторонам. В безмолвии прошло около получаса. Наконец старик поднялся, вновь накинул за плечи ношу и, ни на кого не глядя, распорядился:

– На ночь встанем на поляне, за тем леском, – он показал рукой. – Там место повыше, стало быть суше… Отдышитесь немного – и все туда.

Он помолчал, словно хотел сказать еще что-то, но, видимо, передумал и, повернувшись, побрел вперед. Кто-то из москвичей бросил вслед:

– Трехжильный какой-то…

Глава 13

Когда поднялись на поляну, выцветшая палатка охотника была уже натянута, а сам он разводил костер.

– Где размещаться?.. – едва дыша, спросил Савелий.

– А где взглянется, – буркнул Прохор. – Хоть рядом, хоть подале. Только в низину не лезти – в дождь палатку зальет…

Внезапно он замер.

– Ты чего, дед? – фыркнул Трофим.

– Тс-с… – Охотник повернул голову в сторону леса и прислушался. – Кажись, глухарь токует… Слышишь? Странно, однако, в эту пору… Не весна, однако… Чудно…

Все прислушались.

– Точно, глухарь! – тихо воскликнул Трофим. Глаза его заблестели. – Может, сходить?

– Да не может глухарь токовать! И поздно уже, заплутаешь…

– Рядом же!

– Рядом, да не рядом… Обманка одна… – Он вновь