прислушался. – Чудно, однако… словно заманивает… Ладно, попробуй. Но далече не ходи! В такую погоду звучит верст за десять. Понял?

– Понял! – тряхнул головой Трофим, подхватывая брошенное на рюкзак ружье.

– Я с тобой! – неожиданно объявил Павел.

– Вот тебе раз! – подивился дед. – Ожили, что ли?

– Паша, не стоит… – Даша поднялась.

Павел простонал:

– Даш, ни разу не видел живого…

Жена отчего-то улыбнулась, и Павел, сорвавшись с места, схватил ружье и торопливо свистнул вслед удаляющему Трофиму:

– Подожди, вместе идем!

Трошка, обернувшись, махнул:

– Давай, конечно, догоняй!

Прохор покачал головой:

– Ну что ты скажешь? Только что сопели, а тут полетели…

Павел и Трофим вошли в тайгу. В лесу клекот токующей птицы стал отчетливее, ближе, и шедший впереди Трофим, вертя во все стороны головой, то замирал на месте, словно застигнутый неведомой командой, то вновь двигался вперед. Павел, доверившись охотничьему авторитету шурина, старательно подражал ему. Когда же не успел остановиться вовремя, Трошка обернулся и сердито показал рукой, чтобы напарник замер. Вновь подождав, он знаком подозвал Павла к себе и назидательно прошептал:

– Эта бестия слухаста! Когда токует – идем, когда молчит – стоим! Понял?

Павел кивнул. В это время позади хрустнула ветка. Парни обернулись и обмерли: из-за кустов показалась Настя. Она двигалась, пригнувшись, неся наперевес казавшееся огромным в ее руках ружье.

– Вот, холера! – тихо выругался Трофим. – И эта прется!

Настя осторожно приблизилась.

– Какого рожна тебе? – сердито прошипел на нее Трофим.

– Я тоже хочу! – шепотом заявила она.

– Заноза ты в заднице! – в сердцах выпалил Трошка и замер: глухарь смолк. Когда же ток начался вновь, он безнадежно махнул рукой:

– Черт с тобой! Пошли! Вперед только не лезть!

Крались долго. Наконец Павел понял, что упоенно токующая птица где-то совсем рядом, на одном из стоявших впереди кедров. От волнения его мелко затрясло. Он лихорадочно забегал глазами по кроне, пытаясь разглядеть лесного певца, непроизвольно, вслед за Трофимом поднял ружье, приложил палец к спусковому крючку… Но как они ни всматривались, глухаря видно не было. Клокотанье внезапно прекратилось. «Вспугнули! – пронеслось в голове Павла. – Сейчас улетит!» И вдруг от неожиданности он подсел: за спиной грохнул выстрел и прошипевший над головой заряд ударил по верхушке того самого кедра, на котором распевал глухарь. В нос ударил запах горелого пороха. В ту же минуту что-то тяжелое, шурша по ветвям, понеслось вниз и, не долетев до земли, зависло где-то в развесистом лапнике, качнувшемся и осыпавшемся пожелтевшими иглами. Обалдевший Трофим, стоявший впереди всех, повернул искаженное лицо.

– Ты что, дура? – взревел он. – Убить хочешь! Кто тебя просил!

Настя, держа наперевес все еще дымящееся ружье, растерянно пролепетала:

– Улетел бы… Я виновата, что вы ни черта не видите?

– Нашлась мне, глазастая! – Трошка сердито замахнулся, но лишь сплюнул, забросил ружье за спину и, продолжая ругаться, прошел к кедру.

– Ну и как его теперь достать, скажи мне? – глядя вверх, вскричал он, словно глухарь повис только оттого, что стреляла Настя. – Его и не видно! Может, и не глухаря вовсе стрельнула!

– Ну, ты даешь, Настя! – восхитился Павел. – Такой выстрел! И как ты только разглядела его!

– Разглядела, разглядела… – передразнил Трошка, явно уязвленный похвалой ненавистной девчонки. – Стояла удобно, оттого и разглядела! – Он обошел ствол гигантского кедра вокруг. – Ничего не вижу… Может, вы чего увидите? Ну-ка, иди сюда, глазастая! В кого стреляла, хоть знаешь?..

Паша и Настя принялись с поднятыми головами ходить вокруг дерева.

– Но ведь что-то с верхушки повалилось, – сказал Павел.

– Не «что-то», а глухарь! – обиделась Настя. – Я что же, глухаря не видала, что ли?

Трошка зло покосился на девчонку, потом вновь поднял голову:

– Вот что – место, куда шлепнулся глухарь, помните?

– Ну, помним… – отозвался Павел.

– Вон на тот лапник, – кивнула Настя.

Трофим сверху вниз посмотрел на соперницу:

– На тот, на тот… Отойдите-ка лучше. Попробую пальнуть. Может и слетит…

Ребята молча отошли. Трошка вскинул ружье, коротко прицелился и дважды выстрелил вверх. Хвою будто набежавшим вихрем два раза качнуло; сверху, вертясь, вновь посыпались сбитые иголки. Эхо, прокатившись по лесу, стихло и – ничего: убитая дичь по-прежнему висела где-то в кедровых кущах…

Трофим долго разглядывал ствол дерева.

– В общем-то, можно залезть… Если, Паш, подсобишь, я бы ухватился за ту ветку. – Он посмотрел на Настю. – На-ка, возьми ружье! Паш, а ты подними меня…

Павел нагнулся, подставил спину; Трофим встал на плечи и, когда Павел медленно выпрямился, быстро ухватился за толстый ствол, оттолкнулся от плеч и ловко, словно дрессированный зверек, взобрался на ветвь. Отдышавшись, приподнялся, дотянулся до ветви выше, затем еще выше и скрылся в густой хвое.

– Нашел? – подождав несколько минут, прокричал Павел.

– Не вижу ничего, – послышалось сверху. – Нет твоего глухаря здесь, чертовка…

– Может, выше? – неуверенно прокричала Настя.

– Может и выше…

По качающимся лапам и хрусту ветвей было ясно, что Трошка полез выше. Вот его куртка мелькнула уже у самой макушки и внезапно все смолкло.

– Что? Нашел? – вновь прокричал Павел.

– Ни хрена себе! – донеслось сверху. – Что это с тайгой?

– Что там? – испуганно крикнула Настя. – Слезай!

Павел с удивлением посмотрел на девушку: казалось, она не на шутку волновалась за торчавшего на верхушке Трофима.

* * *

– Ты чего разглядел там? – спросил Павел, когда Трофим сполз с дерева. Тот бессмысленно воззрился на Павла, словно не узнавая его, потом зачем-то кивнул и бестолково проговорил:

– Вокруг ни черта… круг один. Тайги за кругом нет – ничего… Одна Николина гора торчит… Ни Собачьей – ничего… Как остров… Дальше – пустыня… И глухаря нет…

– Бог с ним, с глухарем! – быстро проговорила Настя. – Пойдем отсюда…

– Ты можешь идти? – спросил Павел.

Трофим уныло кивнул.

Возвращались молча. Трофим вроде бы пришел в себя и теперь угрюмо брел впереди. Настя, семеня за ним, время от времени забегала вперед и, пытаясь убедиться, что с парнем все в порядке, украдкой косилась в его сторону.

Павел шагал за ними. Его мысли были заняты Трошкой: там, у кедра, он определенно нес ахинею. «Совсем не похоже на него, – думал Павел. – Но лицо было таким, будто он и в самом деле что-то видел…»

Настя поравнялась с Трофимом и в очередной раз, как бы ненароком, глянула на него. Трошка, не выдержав, прикрикнул:

– Чего пялишься? Я что – зеркало? Отстань! Тоже мне нянька!

– Нужен ты больно! – огрызнулась Настя и обиженно отвернулась.

Павел невольно улыбнулся. Но улыбка быстро сошла с губ. «А что если Трофим действительно разглядел то, о чем бормотал, – подумал он. – Тайги нет, только островок леса, окруженный пустотой и все такое?.. А в центре