чуть повыше ремня, я напоминал грубо вспоротый конверт. Таковы были мои ощущения, когда сознание вернулось ко мне. А первая мысль – «Чего он ждет?» Но coup de grace[18] явно откладывался. Почему?

Я открыл глаза. Они за минувшее время, уж не знаю, насколько долгое, успели приспособиться к темноте. Повернул голову. В комнате никого больше не было. Но что-то необычное все же произошло, только я не мог сообразить… Я закрыл глаза и снова уронил голову на матрас. Что-то было неправильно и в то же время правильно…

Матрас… Да, я лежал на своей кровати. Вряд ли я сумел бы добраться до нее без посторонней помощи. Но пырнуть меня ножом, а потом помогать улечься в кровать – полный абсурд.

В кровать… Да, это моя кровать. И не моя.

Я зажмурился. Скрипнул зубами. Я ничего не понимал. Я знал, что не могу нормально соображать – болевой шок, кровопотеря и открытая до сих пор рана. Я пытался заставить себя думать ясно. Это было нелегко.

Моя кровать… Еще толком не очнувшись, всякий чувствует, в своей ли он кровати находится. Это была моя кровать, но…

Жутко хотелось чихнуть, но я сделал над собой усилие и сдержался, понимая, что от громкого чиха меня порвет окончательно. Я зажал ноздри и дышал ртом, коротко и отрывисто. Пыль была повсюду – вкус, запах, ощущение.

Отразив атаку на обоняние, я открыл глаза. И наконец понял, где я. Как и почему я сюда попал, без понятия, но я снова оказался в месте, которое не ожидал увидеть вновь. Я оперся на правую руку и попытался приподняться.

Моя спальня в моем доме. В моем старом доме. Где я жил, еще когда был Карлом Кори. Меня вернуло в Тень, в тот полный пыли мир. Кровать никто не прибирал с тех пор, как я в ней спал в последний раз, то есть более пяти лет. В каком состоянии весь дом, я прекрасно знал, сам видел несколько недель назад.

Я осторожненько сел, попытался спустить ноги с кровати. От боли согнулся пополам. Плохо дело.

Чихать больше не хотелось, но прямо сейчас мне нужно было не просто безопасное место. Мне требовалась помощь, сам себе я тут не помощник. Я даже не знал, надолго ли сумею остаться в сознании. Так что нужно собраться и выбраться из дома. Телефон отключен, до ближайшего жилья тут далековато. Надо хотя бы добраться до дороги. А ездят по ней нечасто, мрачно вспомнилось мне, отчасти как раз потому я здесь и поселился. Люблю одиночество, по крайней мере иногда.

Правой рукой я нащупал ближайшую подушку и стянул с нее наволочку. Вывернул ее, попытался сложить, не сумел, скомкал, затолкал под рубашку и прижал к ране. Посидел так, держа ее на месте. После таких усилий я утомился, дышать поглубже и то было трудно.

Чуть позже я дотянулся до второй подушки, ухитрился положить ее на колени и стащить с нее наволочку. Этой наволочкой я намеревался махать, как флагом, проезжающему мимо авто – одет-то я, как обычно, во все черное.

Запихивая наволочку за ремень, я не мог не удивиться поведению подушки. Упав с моих колен, она до сих пор не коснулась пола. Я ее выпустил, ее ничто не поддерживало, она падала – но падала жутко медленно, словно во сне.

И ключ, который я обронил перед дверью комнаты, тоже падал медленно. А до того Рэндом не мог угнаться за мной по лестнице…

Что там Фиона говорила насчет Камня Правосудия?

А тот висел себе на цепочке у меня на груди и пульсировал в такт уколам боли в открытой ране.

Самоцвет, возможно, спас мне жизнь, очень вероятно, если Фиона права. Он даровал мне мгновение, которого хватило, чтобы чуть-чуть отвести смертельный удар, повернуться, выставить руку… Возможно даже, что именно он устроил мне это внезапное перемещение. Но обо всем этом я буду думать потом, если мне удастся сохранить столь осмысленные отношения с будущим как таковым. Но сейчас от Камня нужно избавиться – опять-таки если Фиона права и насчет этого, – и значит, пора пошевеливаться.

Затолкав за ремень вторую наволочку, я попытался встать, нашарив ногами твердую опору. Плохо! Головокружение и нестерпимая боль. Я сполз на пол, боясь в процессе потерять сознание. Получилось. Немного передохнул, потом медленно пополз.

Парадная дверь, насколько я помнил, была заколочена. Хорошо, значит, к черному ходу.

Дополз до порога спальни. Оперся головой в дверной косяк, передохнул. Снял с шеи Камень Правосудия и обмотал цепочку вокруг запястья. Самоцвет надо где-то спрятать, а сейф – в кабинете, это слишком далеко и не по пути. К тому же за мной наверняка тянулся кровавый след. Всякий, кто зайдет в дом, запросто пойдет по нему и может заинтересоваться в достаточной степени, чтобы вскрыть замок. А у меня не было ни времени, ни сил.

Я выбрался из спальни, прополз дальше. Теперь надо подняться и сделать усилие, чтобы отпереть засов. И вот тут я ошибся: сперва надо было отдохнуть.

Я пришел в себя, уже лежа поперек порога. Ночь была сырой, тучи почти целиком заполнили небо. Ветви деревьев в патио скрипели на порывистом ветру. На ладонь моей вытянутой руки упало несколько холодных капель.

Я собрался с силами и переполз через порог. Вокруг снег, дюйма два толщиной. На морозном воздухе я слегка ожил. Мысли прояснились, я с ужасом осознал, в каком тумане полз из спальни наружу. В любой момент я мог отрубиться, и тогда – все.

Я немедленно пополз к дальнему углу дома, лишь слегка отклонился в сторону компостной кучи, вскрыл ее, уронил в ямку Самоцвет и вновь заровнял потревоженные мной слои мертвой растительности. Набросал сверху снега и пополз дальше.

Обогнув дом, я обрел укрытие от ветра. Земля шла под уклон, ползти стало легче. Я добрался до фасада и снова передохнул. Только что мимо проехал автомобиль – вдали исчезали его габаритные огни. Больше машин пока видно не было.

От снега пощипывало щеки. Я снова пополз вперед. Колени промокли и горели от холода. Холм продолжал идти под уклон, а в конце круто обрывался к дороге. В сотне ярдов правее дорога резко изгибалась, водители там обычно жали на тормоза, и, пожалуй, для любого, кто едет в нужном направлении, именно там я буду чуть дольше виден в свете фар – маленькая такая зацепка, какие всегда ищешь, когда попадаешь в большую беду, аспирин от эмоций. С тремя перерывами