– Да, – кивнул врач. – А «там» – это где? Откуда вы приехали? Где были вообще?

– Я много где бывал, – уклончиво ответил я. – Но вы ведь что-то хотели мне сказать…

– Да, – спохватился врач. – Клиника у нас маленькая, а несколько лет назад один ушлый коммивояжер уговорил совет директоров вложиться в компьютеризированное хранилище медицинских данных. Оно бы того стоило, если бы в округе выросло население, а мы бы начали расширяться. Ни того ни другого не произошло, а обошлась система недешево. Плюс персонал с ней обленился, старые истории болезни перестали уничтожать, как прежде, даже по неотложке. Так что в архиве валяется куча бесполезного хлама… Так вот, когда мистер Рот назвал мне ваше имя, я быстренько пробежался по папкам и понял, почему вы показались мне знакомым. Той ночью, семь лет назад, я тоже дежурил на неотложке – в тот самый день, когда вы угодили в аварию. Я тогда вами и занялся, и был уверен, что вам не выкарабкаться. Вы меня удивили – и тогда, и теперь. Я даже шрамов не нашел, а ведь они должны были остаться. Славненько вы поправились.

– Спасибо. Но тут уж заслуга врачей, – улыбнулся я.

– Еще скажите, пожалуйста, сколько вам лет? Это для истории болезни.

– Тридцать шесть, – ответил я. Самая безопасная цифра.

Доктор что-то черканул в блокнот, что лежал у него на коленях.

– Знаете, я готов поклясться: когда я вас осматривал, мне показалось, что семь лет назад вы выглядели точно так же.

– Здоровый образ жизни.

– Вы свою группу крови знаете?

– Она экзотическая. На практике можете считать, что у меня АБ-плюс[21] – мне годится любая, а вот мою никому переливать не стоит.

Врач кивнул:

– Ваш случай требует отчета для полиции, понимаете?

– Догадываюсь.

– Я решил, что вам стоит об этом подумать.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Так, значит, вы тогда дежурили и заштопали меня? Забавно. А помните еще что-нибудь про тот случай?

– То есть? Вы о чем?

– Об обстоятельствах, при которых меня сюда доставили. У меня память напрочь отшибло. Я в себя пришел, только когда меня перевезли в другую клинику… «Гринвуд», что ли. Вы помните, как я сюда попал?

Как раз тогда, когда я решил, что выражение лица доктора Морриса не меняется ни при каких обстоятельствах, он нахмурился.

– Мы посылали за вами «Скорую».

– А кто ее вызвал? – спросил я. – Кто сообщил об аварии? Как?

– А, вы об этом, – кивнул доктор. – «Скорую» вызвала патрульная полиция. Если я верно помню, кто-то стал свидетелем автокатастрофы и позвонил в участок. Те послали ближайшую машину, патрульные прибыли к озеру, убедились, что вызов не ложный, оказали первую помощь и вызвали «Скорую». Вот и все.

– А нигде не зафиксировано, кто вызывал полицию изначально?

Врач пожал плечами:

– Мы за подобными мелочами не следим. А ваша страховая компания не интересовалась? Запроса не делала? Вот они, наверное, могли бы…

– Знаете, я, как поправился, почти сразу уехал за границу и больше ко всему этому интереса не проявлял. Но полицейские, наверное, составили отчет.

– Наверняка. Только не знаю, как долго они их хранят. Разве что… – хмыкнул доктор, – к ним тоже заглянул тот коммивояжер. Да на что вам это теперь? Дело прошлое, поздновато задумываться о каком-либо возмещении ущерба. Ваш друг Рот вам лучше меня расскажет…

– Дело не в возмещении, – сказал я. – Просто хочется узнать, что на самом деле произошло. Я много лет пытаюсь вспомнить и не могу. Ретроградная амнезия.

– У психиатра не консультировались по этому вопросу? – спросил врач.

Что-то мне в этом вопросе не понравилось – наверное, тон, каким он был задан. И тут меня озарило: а не могла ли Флора представить меня психом еще до того, как меня перевезли в «Гринвуд»? Нет ли такой записи в моей здешней истории болезни? Не указано ли, что я сбежал из какой-нибудь психушки? Прошло много времени, и я не знал, чем мне это грозит с точки зрения закона. Но даже если так, я ведь вполне мог засвидетельствовать свою психическую полноценность в другой инстанции. Благоразумие – да, наверное, оно и заставило наклониться и посмотреть на запястье врача. Где-то в подсознании сохранилась память о том, что, когда он проверял мой пульс, на руке у него были часы с календарем. Точно. Часы именно такие. Отлично. Какой там день и месяц? Двадцать восьмое ноября. Я быстренько произвел в уме перерасчет по своему коэффициенту «два с половиной». Все верно, семь лет назад.

– Нет, – сказал я. – Не консультировался. Я просто решил, что мозг у меня поражен скорее органически, чем функционально, и выкинул все, что забыл, образно выражаясь, в мусорное ведро.

– Ясно, – кивнул врач. – Медицинскую терминологию вы знаете неплохо. Такое бывает с людьми, которые много лечились.

– Да, – согласился я. – Я про это много читал.

Доктор вздохнул и встал.

– Послушайте, – сказал он. – Я собираюсь позвонить мистеру Роту и сообщить ему, что вы пришли в себя. Так, наверное, лучше будет.

– То есть?

– Ну, поскольку все-таки ваш друг поверенный, возможно, вы пожелаете поговорить с ним до того, как общаться с полицией.

Врач открыл блокнот там, где записал мой возраст, взял ручку, удивленно вскинул брови и проговорил:

– Кстати, а какое сегодня число?

Колода, мне нужна была колода. Вещи мои, скорее всего, убрали в прикроватную тумбочку, но туда пришлось бы тянуться, а я не хотел напрягать свеженаложенные швы. Впрочем, можно было и не спешить. Восьмичасовой сон в Амбере был примерно равен двадцати здешним часам, так что там, дома, все еще должны спокойно спать. Я, конечно, хотел связаться с Рэндомом, пусть состряпает мне какое-нибудь прикрытие, почему это меня вдруг нет к утру. Но это потом.

Мне в нынешней ситуации не хотелось выглядеть подозрительно. Кроме того, я хотел первым делом услышать, что скажет очнувшийся Бранд. Чтобы сразу занять нужную позицию и действовать соответственно. Я мысленно прикинул: чем дольше я задержусь здесь, в Тени, чтобы поправиться, тем меньше времени потрачу там, в Амбере. Надо точно рассчитать время, избегая осложнений в этом плане. Я надеялся, что вот-вот приедет Билл. Мне не терпелось выяснить здешние расклады.

Билл родился в этих краях, учился в Буффало[22], потом вернулся, женился и стал работать в отцовской фирме. Вот и все. Меня он знал как отставного армейского офицера, который время от времени путешествует по неафишируемым делам. Оба мы состояли членами здешнего клуба, где, собственно, и познакомились. За год едва обменялись парой слов, а потом случайно оказались рядом за стойкой в баре, и