и каков же теперь мой правовой статус? – поинтересовался я.

– О, тут все в ажуре, – заверил Билл. – Я переговорил с доктором Рандом и представил суду сведения, полностью отрицающие твою психическую ненормальность. Ордер аннулировали.

– Тогда почему здешний врач ведет себя так, словно я сумасшедший?

– Правда? Я об этом не подумал. Значит, в твоей здешней истории болезни исправлений нет. Надо было мне раньше с ним повидаться. Копия выписки у меня с собой. Покажу ему.

– Билл, а сколько времени прошло после моего побега из «Гринвуда» до того, как все было улажено в суде?

– Месяц, – ответил Билл. – Уже через пару недель я забил тревогу.

– Просто не могу передать, – произнес я, – как я счастлив, что ты до этого додумался. Ты мне выдал несколько кусков информации, которые могут оказаться весьма важны.

– Так приятно хоть чем-нибудь помочь другу, – улыбнулся Билл, закрыл папку и убрал в портфель. – Но знаешь… Когда все это закончится… чем бы ты ни занимался – если, конечно, тебе можно об этом говорить, – я хотел бы узнать всю историю.

– Не могу обещать, – сказал я.

– Ясно. Это я так. Кстати, ты что хочешь делать с домом?

– С моим? А что, он еще мой?

– Да, но в этом году может быть конфискован за неуплату налогов, если ты ничего не предпримешь.

– Просто удивительно, как этого не случилось раньше.

– Но ты же наделил банк правом поверенного для оплаты твоих счетов.

– Я не думал, что они станут расплачиваться за дом. Я открывал расчетный счет для оплаты коммунальных услуг. Для всякой мелочи.

– Ну в итоге на счету у тебя почти пусто, – сообщил Билл. – Я вчера заезжал в банк и говорил с Мак-Нелли. В общем, если ты ничего не предпримешь, дом пойдет с молотка.

– Он мне больше не нужен. Пусть делают с ним что хотят.

– Но ты сам бы мог его продать и хоть что-то выручить.

– Это время, которого у меня сейчас нет.

– Я готов помочь тебе. А потом и деньги перешлю, куда скажешь.

– Договорились. Я подпишу нужные бумаги. Из вырученных денег оплати, пожалуйста, мой больничный счет, а остальное оставь себе.

– Нет, я не смогу.

Я пожал плечами:

– Делай как знаешь, Билл, но только не стесняйся и возьми за услуги, сколько положено.

– Хорошо. Остаток я внесу на твой счет.

– Ладно. Спасибо. О, кстати, пока не забыл… будь добр, загляни в тумбочку, там должна лежать колода карт. Я сам дотянуться не могу, а мне они скоро понадобятся.

– Конечно, о чем речь…

Билл наклонился и выдвинул ящик.

– Тут большой коричневый пакет, – сообщил он. – Наверное, туда сложили все, что у тебя было в карманах.

– Открой его, пожалуйста, и посмотри.

– Да, тут есть колода карт, – сказал Билл, залезая рукой в пакет. – Надо же, какая красивая упаковка! Можно заглянуть?

– Я…

Что я мог сказать?

Билл открыл футляр.

– Красотища… – пробормотал он восхищенно. – Что-то вроде Таро. Старинные, да?

– Да.

– Какие холодные… Я таких никогда не видел. Ой, послушай, да ведь это ты! А разодет-то, ну прямо рыцарь какой-то! Они для чего, карты эти?

– Для одной жутко сложной игры, – отговорился я.

– Но если тут изображен ты, как же они могут быть старинными?

– Я не говорил, что это я. Это ты сказал.

– Ну да… Тут изображен твой предок?

– Что-то вроде того.

– А вот это красотка! И рыженькая тоже ничего себе…

– Да, пожалуй…

Билл сложил карты и убрал в коробку. Отдал мне.

– И единорог симпатичный… Мне, наверное, нельзя было трогать, да?

– Да нет, ничего страшного.

Билл вздохнул, откинулся на спинку стула, заложил руки за голову.

– Странный ты все-таки, – проговорил он задумчиво. – Есть в тебе что-то непонятное, Карл, сверх всей этой твоей секретной службы или как там ее, – а непонятное всегда интриговало меня. Я никогда не сталкивался так близко с настоящими тайнами.

– По-твоему, холодная колода Таро – это тайна? – усмехнулся я.

– Да нет, – смутился Билл. – Это так, просто для атмосферы… Дело, конечно, не мое – ну то, чем ты занимался в последние годы, но последний случай совсем из ряда вон.

– То есть?

– После того как я вчера доставил тебя сюда и отвез Алису домой, я вернулся к твоему дому – думал, может, на месте разберусь, что с тобой стряслось. Снег тогда уже перестал, потом начал падать снова, но твой след был хорошо виден. Он тянулся по двору и вокруг дома, от фасада. – Я кивнул. – Вот только не было никаких других следов, которые вели бы к дому, – ничего подтверждающего твое прибытие. И, кстати сказать, никаких других следов вообще, которые могли бы принадлежать твоему противнику.

Я усмехнулся:

– Что, думаешь, я сам себя пырнул?

– Нет, нет, конечно. В доме никакого оружия не было. Я пошел по кровавому следу и попал в спальню, к твоей кровати. У меня с собой только фонарик был, но от того, что я там увидел, у меня голова кругом пошла. Такое впечатление, что ты появился прямо там, на кровати, истекая кровью, а потом уполз оттуда.

– Что, конечно, невозможно.

– Но следов-то больше не было никаких, вот дело-то в чем!

– Может, снегом замело?

– А твой след остался? – Билл покачал головой. – Нет, не получается. Просто отметь себе, что ответ на этот вопрос мне тоже интересно узнать, среди прочего.

– Постараюсь не забыть, – сказал я.

– Хорошо, – кивнул Билл. – Только у меня странное чувство… Может быть, я тебя никогда больше не увижу. Знаешь, я себя ощущаю второстепенным актером в мелодраме, который томится за кулисами, толком не зная, что происходит на сцене.

– Прекрасно понимаю, – сказал я. – Сам иногда хочу содрать шкуру с автора этой пьесы. А ты попробуй посмотреть на дело иначе: таинственные истории редко оказываются такими, какими их себе представляешь. Как правило, все оказывается просто и пошло, когда правда раскрывается, остаются одни мотивы – примитивнее некуда. Гадать и пребывать в иллюзиях порой намного приятнее.

Билл улыбнулся:

– Ты говоришь как всегда. И все-таки бывали случаи, когда ты начинал проговариваться. Несколько раз…

– Что это мы со следов на меня перескочили? – оборвал я Билла. – А я как раз вспомнил: просто я пришел в дом тем же путем, что и выбирался оттуда. И, наверное, когда полз, стер следы, что вели к дому.

– Неплохо, – кивнул Билл. – И нападавший проник в дом точно так же?

– Наверное.

– Замечательно, – сказал Билл. – Ты знаешь толк в разумных сомнениях. Но я за отсутствием доказательств все равно чую нечто потустороннее.

– Потустороннее? Брось! Странное – куда ни шло. Вопрос интерпретации.

– Или