Почему-то стоически терпел все гадости, достоянием общественности они становились и без его участия.

В конце осени Малике стало скучно, и она опробовала розыгрыш, подсмотренный в молодёжной комедии. Раздобыть фенолфталеин[1] оказалось несложно, он продавался в аптеке без рецепта. Сложность состояла в том, что жертву следовало кормить им хотя бы пару дней, так как ожидаемое действие наступало через несколько часов, а эффект хотелось получить публичный.

Первая попытка накормить Кирилла слабительным сорвалась по вине прожорливого одноклассника, ухватившего не свой стакан с чаем. Он даже не заметил специфическую приправу, все вылакал и на желудок не пожаловался. Пришлось повторить трюк с растолчённой таблеткой на следующий день. В этот раз лекарство использовалось по адресу. К концу уроков Кирилл немного побледнел и периодически морщился, прислушиваясь к неприятным ощущениям, но пока особого дискомфорта не чувствовал.

После повторного перекуса в школе обещанный эффект не заставил себя долго ждать. С каждым уроком лицо Кирилла всё больше выцветало, к литературе на его лбу выступили капельки пота, и руку от бурлящего живота он уже не убирал. Малика поглядывала в его сторону, мысленно торопя события: до конца урока оставалось всего пятнадцать минут, ещё чуть-чуть — и розыгрыш закончится без свидетелей. Но фенолфталеин, использующийся в борьбе против запоров больше пятидесяти лет, не подвёл.

Кирилл поднял руку, но увлеченная злободневностью «Ревизора» учительница не сразу заметила эту подрагивающую от нетерпения ладонь. Кирилл уже готов был бежать без всякого разрешения, когда учительница кивнула ему, позволяя покинуть класс. Он не просто его покинул, вылетел пулей, не закрыв за собой дверь.

Малика хихикнула и нарочно громко объявила:

— Кажется, нашей принцессочке нужен новый трон. Фаянсовый.

Класс взорвался хохотом, и последние минуты урока то и дело кто-то посмеивался или бросал шутливые реплики.

Малика догнала соседа по дороге домой. Танечку вместе с дочкой забрал отец Наташи. Кирилл в это время ещё отсиживался в туалете. Он шёл медленно, постоянно останавливался и кривился от спазмов в животе. Малика какое-то время брела позади, но не ликовала: радость от удавшейся шутки существенно померкла на фоне его страданий.

Поравнявшись, она нравоучительно заметила:

— Не все йогурты одинаково полезны.

Он приостановился, слегка сощурился и сразу же выдал правильную версию:

— Твоих рук дело?

— Это ещё нужно доказать.

Кирилл скривился от очередного спазма.

— Чем ты меня отравила?

Малика с наигранной заботой оглядела его и даже изобразила сочувствие.

— Выглядишь ты фигово, Принцессочка. У моего деда так было, — она приостановилась и мрачно закончила: — За три дня до смерти.

Ещё неделю одноклассники хихикали, но шутки над Кириллом забывались быстро и не перерастали в истории с бородой, так же как и не приживались многочисленные прозвища, придуманные Маликой.

Без проделок она выдержала почти месяц. Накануне зимних каникул придумала новое развлечение, естественно, с участием Кирилла. Дома заготовила листок с надписью «пни меня» и перед первым уроком прикрепила скотчем к его спине.

Он не выглядел как человек, которого можно запросто безнаказанно пнуть. Девочкам в основном он нравился, мальчики старались с ним дружить. На первой же перемене объявился желающий рискнуть — ученик из параллельного класса. Не больно, но неожиданно дал Кириллу пинка. Малика, естественно, караулила и, увидев свой призыв в действии, громко взвизгнула от радости.

Кирилл развернулся к источнику ликования и, встретившись глазами с Маликой, раздражённо прошипел:

— Отстань уже от меня, сколопендра ядовитая.

Листок со спины сорвать не успел, его сняла Наташа и укоризненно покачала головой.

После уроков Малика снова посетила кабинет Петра Петровича, где угостилась не только чаем, но и очередной лекцией о пакостных наклонностях.

— Почему тебе Камарицкий покоя не даёт? У тебя прямо цель в жизни — делать ему гадости.

Малика нарочно громко отхлебнула из кружки.

— О, точно. Может, это и есть моё призвание.

Физик печально вздохнул:

— Твою бы энергию да в мирное русло. Ты ещё занимаешься кикбоксингом?

— Занимаюсь, — удивилась Малика повороту беседы. Пётр Петрович иногда чувствовал её намерения лучше, чем их осознавала она сама. — Но, если честно, хочу бросить.

— Не бросай пока, свободное время тебе противопоказано. Ты прочитала «Дикую собаку Динго[2]»?

Малика отставила кружку.

— Я ваш хитрый план воздействовать на меня через книжки давно разгадала. Прочитала. Не понравилось мне. Где интрига, где драки и погони? — притворилась равнодушной Малика, хотя ещё вчера едва не ревела над страницами повести.

— Ты себе это в жизни с лихвой обеспечиваешь.

— Пока, Пётр Петрович, некогда мне с вами чаи распивать, у меня зимние каникулы на носу, а столько морд снегом не намылено.

[1] Фенолфталеин является синтетическим препаратом, предназначенным для решения проблемы запоров.

[2]«Дикая собака Динго или повесть о первой любви» повесть советского детского писателя Рувима Исаевича Фраермана, написанная в 1939 году.

Но на этом история с развешиванием листков с глупыми надписями не закончилась. Идея Малики пришлась по душе ребятам из параллельного класса, но в качестве объекта для издевательств они избрали безобидного часто выпивающего учителя труда. Дождавшись последнего урока, они прилепили записку с оскорбительными словами «алкоголик и тунеядец» на куртку трудовика.

Спускаясь по ступенькам, мужчина заметил, что ученики слишком уж приветливы, но подвоха не понял, наоборот, обрадовался их незатейливому дружелюбию. Когда ему вслед улыбались и повторно кричали «до свидания», он только кивал и так же вежливо по нескольку раз прощался.

Увидев позорный листок, Кирилл сорвал его, сделав вид, что отряхнул куртку учителя от побелки. Авторы шутки недовольно загалдели и проводили его злыми мрачными взглядами. Тогда он не обратил на них внимания и никак не ожидал, что расплата за прекращение унизительного розыгрыша настигнет его довольно скоро.

В этом году декабрь выдался не по-южному студёным. Снега выпало немного: едва припорошило землю, обозначив зиму. Первый мороз ударил сразу же после дождя и преподнёс городу, помимо ненавистного гололёда, красиво засахаренные деревья, напоминающие леденцы.

В этом году Кирилл всё-таки расстался с секцией карате и сосредоточился на гребле. Тренировки проходили вечером в другой части города, возвращаться приходилось на автобусе. По устоявшейся привычке он вышел за несколько остановок до дома, чтобы прогулять мысли и поймать очередное вдохновение. Сосредоточившись на воспоминаниях о небесно-голубых глазах Наташи, он не сразу заметил, что следом за ним крадутся двое ребят, пока не обнаружил ещё двух, перегородивших ему дорогу. Кирилл почти сразу опознал учеников из параллельного класса. Самый высокий, почитавший себя главарём, вышел вперёд.

— Кто это у нас тут так поздно домой